.
умереть недостаточно? Придется проходить через это снова и снова? Нет, – отвечает Сет сам себе. – Потому что можно умереть и прежде смерти».
И еще как. И не раз.
Так почему бы и не после?
Он снова увиделся с Гудмундом. А пробуждение – как смерть, только еще более мучительная, чем тонуть в океане.
«Не могу, – думает Сет. – Не выдержу».
Похоже, он снова проспал целую ночь. Свет, сочащийся из-под штор, голубоватый, как на ранней заре. Вставать не хочется и даже не очень можется, но в конце концов переполненный мочевой пузырь заставляет вскочить и подняться в ванную. Вчера, облазив десяток домов, Сет в попытке оттянуть очередной реалистичный сон наладил кашляющие трубы в душе и раковине. Потом натаскал стаканом воды в давно пересохший бачок унитаза и чуть не пустился в пляс, когда после нажатия на кнопку смыва в чашу обрушился водопад.
В эту ванную он и отправляется. Совершив ежеутреннюю процедуру, умывается под холодным душем, взяв вместо мыла затвердевший кусок жидкости для мытья посуды. Задерживая дыхание, он снова и снова подставляет лицо под немилосердно ледяную воду, надеясь сбросить полусонную одурь.
И груз, который по-прежнему давит, грозя расплющить в лепешку.
Сет вытирается прихваченной футболкой и идет обратно в комнату – переодеться в чистое. Нужно раздобыть еще одежды, причем полегче, на жаркую погоду, и, может, каких-нибудь подвесных фонарей, чтобы светили ночью. Еды тоже надо. Разгрузить оставленную снаружи тележку и съездить за остальным, только на этот раз не торопиться и выбирать получше.
Да. Этим он и займется.
«Шевелись, – велит он себе. – Не тормози. Не залипай».
И все равно он застывает на минуту над рюкзаком с одеждой, ощущая за спиной пустынный дом, дверь в кухню и черный ход, ведущий на террасу.
Тот самый, который он открыл тогда человеку в комбинезоне.
И мансарду наверху, где он ждал в одиночестве все эти жуткие, кошмарные вечера, пока искали того человека с Оуэном, все эти вечера, когда родители обходили его и друг друга стороной и когда папа начал принимать успокоительное, с которого так до сих пор и не слез.
Сет так до конца Гудмунду и не рассказал, а ведь был шанс, была возможность…
Возможность для чего? Получить прощение? Оправдание?
Если бы он от кого-то и принял прощение, то от Гудмунда. Прямо тогда. И даже теперь он до конца не понимает, почему не воспользовался.
Он помнит, как лежал в кровати с Гудмундом, прижавшись к нему вплотную, теснее не бывает, и делился тем, что не рассказывал никому, кроме родителей и полиции.
В груди снова угрожающе ломит.
– Ладно, – выдавливает он. – Ладно.
Нога за ногу он плетется наружу перетаскивать продукты из тележки, изо всех сил стараясь не заплакать снова.
За утро Сет успевает совершить три рейда в супермаркет. Основная добыча – консервы и несколько приличных на вид бутылок с водой, а еще немного сахара, который не до конца окаменел, и от него можно откалывать куски. Еще сушеное мясо в вакуумной упаковке, которое тоже, может быть, не совсем мумифицировалось.