Россия перед лицом истории. Конец эпохи национального предательства?. Михаил Делягин
основе отказа от эксплуатации человека человеком как основы человеческого общества.
Разумеется, и эксплуатация, и рынок останутся, как сохранялись они и при обычном социализме (не стоит забывать, что даже в 1938 году малый бизнес, выражаясь современным языком, давал 12 % промышленного производства СССР), – но основой экономической жизни общества будут отношения индивида с обществом в лице государства, а не отношения индивидов между собой.
Этот наиболее экономичный способ организации как нельзя лучше соответствует вынужденно спартанским условиям глобальной депрессии и будет в разных формах и в разной степени вынужденно принят большинством макрорегионов, – но лишь для нашей культуры он окажется одновременно органичным и позволяющим продолжать технологический прогресс.
Данная перспектива, кстати, создает объективную потребность тщательного изучения управленческих и социальных технологий и механизмов сталинского Советского Союза, сумевшего весьма эффективно стимулировать технологический прогресс далеко вне зоны применения насильственного принуждения.
Итак, наши перспективы неутешительны, – но человеческой природе свойственно переживать и бояться.
Мы принадлежим к поколению, которому выпало переживать и бояться не фантомов и эгоистических мелочей вроде воспетого ранним Маяковским гвоздя в сапоге, а действительно колоссальных катаклизмов, которые изменят облик не только наших стран и народов, но и всего человечества.
В определенной степени это историческая удача и, как бы дорого нам ни пришлось платить за нее, будем помнить: если бы предстоящих нам кошмаров не случилось, мы все равно страдали бы и переживали, – вот только по несравнимо менее значимым причинам.
Нам придется прожить свою жизнь всерьез: постараемся же сделать это надолго.
Приключения эффективности
Слово «эффективность» истрепали до последней степени – хуже, чем «партию». Дошло до того, что словосочетание «эффективный менеджер» стало ругательством, синонимом наглого и разрушительного вора-либерала и имеет к своему первоначальному буквальному значению не большее отношение, чем какие-нибудь «трудолюбивые соотечественники» (политкорректное обозначение нелегальных и не способных к интеграции мигрантов).
Ведь эффективность – одно из фундаментальных понятий экономики, которая как наука изучает именно эффективность использования ограниченных ресурсов, – то есть то, как использовать их наилучшим образом.
Как и у других наук, у экономики есть свои особенности.
Прежде всего, плохого экономиста можно почти безошибочно выделить из их общей массы: в силу самого характера науки, диктующей определенный склад мыслей, хороший экономист в принципе не может быть беден и точно знает, что экономика, при всей ее важности, не является главной в жизни – ни общества, ни отдельной личности.
Как и остальные гуманитарные