Барбаросса. Михаил Попов
стихла.
– Мы выступаем, господа.
Все знали об этом заранее, но согласно обычаю выразили бурную радость.
– Вильгельм, одеваться!
В тот же момент за спиной Фридриха появились два пажа, в руках у них была императорская кольчуга. Кольчуга необыкновенная, ее изготовили по методу, называвшемуся «ячменное зерно». Суть его в том, что каждое кольцо куется отдельно, причем сверху на одном делается выступ, а снизу отверстие. Выступ пропускается в отверстие соседнего кольца, а затем оба кольца склепываются. Мастера захваченного измором Милана изготовили для императора это чудо кузнечного дела.
Вслед за кольчугою, по всем правилам облачения, Фридриху были надеты наколенники. Каждый состоял из пяти частей кованого железа. Средняя, выпуклая часть свободно скользила при сгибании-разгибании по верхней и нижней частям. Верхняя и нижняя наглухо крепились к кольцам кольчуги. Средняя удерживалась на специальных шарнирах.
Потом настал черед наплечников. Они были выполнены в виде выпуклых кусков железа и ремнями крепились все к той же кольчуге.
Пока продолжалась эта неторопливая, тщательно выверенная процедура, император, чтобы не терять времени, расспрашивал Рахевина, своего секретаря. Он хотел знать, не поступили ли за ночь какие-нибудь новые известия о Саладине[2].
Оказалось, поступили.
– Говори.
Длинный лысоватый секретарь смущенно покашлял.
– Говори же!
– Сведения весьма странные, ваше величество. Доносят, что Саладин приказал срыть стены Арктосиса и Хевана. Эти крепости лежат как раз на нашем пути в Святую землю, если мы не изменим путь движения.
– Мы не изменим путь движения, клянусь тем, ради чего мы сюда прибыли.
– Однако это известие не может не вызвать смущения, – сказал начальник рыцарской кавалерии.
– Он просто распускает такие слухи, которые могли бы вызвать в нас беспечность, – высказал свое мнение Марк Эвергейм.
Ему возразил Филипп Куртнэ:
– Известие, что Саладин срывает стены своих крепостей, вызовет у нас, наоборот, прилив сил.
– Надо еще раз допросить гонца, может быть, его неправильно поняли, – сказал Отто Фрейзинген.
В этот момент императору подвели коня. Он возбужденно похрапывал сквозь отверстия в кожаном наглавнике – шанфройне. Шанфройн был изготовлен из листов плотного пергамента и кожи, которые наклеивались друг на друга еще сырыми. Их натягивали на формовку, воспроизводящую лошадиную голову. Продольная железная полоса проходила от макушки до ноздрей. Отверстия для глаз были защищены с боков железными раковинами. Наушники были совершенно замкнутыми, с обрезанным в виде свистка верхним отверстием. В таком облачении конь был защищен не только от стрел, но и от копий.
– Нет, – сказал император, – никого не надо допрашивать, я уверен, что гонцы сообщили правду. И не надо надеяться, что Саладин сошел с ума, так же как не стоит рассчитывать на то, что таким образом он демонстрирует