Не проклинайте мужа Светом. Александра Лисина
но вряд ли кто-то из присутствующих рискнул бы над ним посмеяться.
– Надо Жабе сказать, – подал голос Мартин, тоже заметив усевшегося в дальнем углу полукровку, к которому вскоре присоединились на редкость тихие, присмиревшие приятели. – Такого безобразия в учебном заведении быть не должно.
Ишейн, словно услышав, обернулся и полоснул меня злым взглядом, но я лишь философски пожала плечами и поднялась из‑за стола.
– А смысл?
– Она должна запретить инкубу тебя трогать.
– Мартин, наивная ты душа! Думаешь, Жаба не знает, кого на работу приняла? Готова поклясться, она в курсе воспитательных мер нового учителя. Не просто же так в этом году изменили расписание и собрали в одну группу самых проблемных учеников?
Ангел помрачнел, но тоже встал и одним движением сгреб валяющийся на столе мусор в стоящую рядом корзину.
– Все равно это неправильно!
Я молча направилась к выходу, поскольку уже давно перестала верить в справедливость. А последовавший за мной Мартин окончательно нахмурился и больше не проронил ни единого слова. Причем из этого состояния его не вывел ни пронзительно громкий звонок, возвещающий о начале занятия, ни само занятие, ни даже явившаяся чуть позже обычного преподавательница по магии Неба, которую он вчера пообещал слушать очень внимательно.
Его даже неунывающий фей не смог растормошить, когда мы явились на левитацию. А Васька, рискнувший неудачно пошутить, получил от нашего тихони такой взгляд, что счел за лучшее заткнуться и пересесть от него подальше.
Остаток дня прошел тихо и спокойно. После левитации мы обсудили то, о чем не поговорили в столовой, и, решив, что Жаба должна быть посрамлена, выработали новую стратегию поведения. Улька после ужина снова умчалась на мертвологию, прихватив с собой молчаливого Мартина. Зырян по обыкновению рано отправился на боковую. У оборотня после интенсивного дня тоже слипались глаза. А неутомимый фей, наплевав на правила внутреннего распорядка, полетел расслабляться в женское общежитие – там, по его собственному выражению, ему снились самые сладкие сны.
Я, поразмыслив над вчерашними событиями, тоже решила залезть под одеяло. Не потому, что хотелось спать, – просто любопытство замучило. И очень хотелось выяснить, насколько тот сон был реален. Проще говоря, повторить эксперимент и хоть одним глазком взглянуть на собственного мужа, о котором, как выяснилось, я знала далеко не все.
Сон, как назло, не шел. Извертевшись на постели и порядком измучившись, я с раздражением считала про себя овечек, надеясь, что хотя бы одна из них принесет долгожданное успокоение. Но где-то на второй тысяче сбилась, после чего белых овечек сменили огромные трехголовые церберы. За ними пришли голозадые тролли с посеребренными спицами в носу, потом – плюющиеся ядом гидры, а под конец – извергающие огонь драконы, мигом спалившие оплеванный гидрами плетень до основания.
После