Как говорить, чтобы дети вас услышали, или Фабер и Мазлиш по-русски. Юлия Василькина

      По мере того как я сама набиралась материнского (и жизненного) опыта, я все больше понимала, как важно выражать истинные эмоции. Когда мой младший сын был еще маленьким, я все время жила с чувством вины: сначала мне было сложно терпеть его капризы и «истерики» (а у 2–3-летних детей это обычное дело); у меня ухудшалось настроение, если он игнорировал мои просьбы убрать игрушки, а я спотыкалась о валяющийся конструктор. И неизменно меня выводила из себя тягомотина с утренним подъемом. С осознанием чувств – проблем не было, но вот с их выражением!..

      Я постоянно мучилась вопросами: можно ли показывать ребенку свои отрицательные эмоции и если можно, то как? Не испугает ли его мой гнев, не потеряю ли я уважение, показав обиду или неуверенность? Я пыталась сохранить «хорошую мину» при «плохой игре». И в моем случае это приводило к «эффекту стакана»: я сдерживалась, напряжение накапливалось, а потом прорывалось неожиданно и лавинообразно. Сын пугался, да и я тоже – самой себя.

      Постепенно я поняла, что, если эмоции выражены вовремя и в ситуации, в которой они возникли, это может помочь. Ребенку нужна адекватная обратная связь, чтобы понять, как стоит поступать, а как не нужно. И родительские эмоции – написанные на лице, звучащие в голосе – помогают в этом случае. Это нужно и самому родителю, чтобы не накапливать раздражительность и, по выражению Шрека[1], «не держать все в себе».

      Надо понять, что не бывает «плохих» и «хороших» эмоций. На любую эмоцию человек имеет право. Эмоции – внутренний барометр, и лучше не отмахиваться от собственных ощущений, делая вид, что все в порядке, а воспринимать это так, как оно есть. Поэтому признайте за собой это право. Вы имеете право на все свои эмоции.