Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского. Александр Иванович Чучаев
ставить в зависимость от такого свойства души человеческой, самое существование которого представляется по меньшей мере спорным, институт уголовного правосудия, существующий столько же веков, сколько и человечество» 261.
Учение о свободе воли подверглось критике нецессарианцев 262, считавших, что силы, определяющие поведение человека, и их воздействие на него ничем не отличаются от сил, действующих в живой и неживой природе. В соответствии с этим они выступают против признания преступными только сознательных поступков людей: последние, совершая опасные деяния, ничем не отличаются от вредоносных сил природы. Коль скоро необходима борьбы с указанными силами, то, следовательно, она нужна и с лицами, причиняющими вред охраняемым правам и благам.
Сергеевский отмечает, что нецессарианцы, обоснованно отказавшись от теории свободной воли, по поводу оснований уголовной ответственности сами впали в ошибку. Они «упустили из виду, что человек, составляя часть вещественного мира и подчиняясь общим законам, вместе с тем имеет свои особые силы и способности, развивающиеся в зоологическом царстве постепенно, начиная от низших видов, до высших. Силы эти суть: человеческий разум и весь тот связанный с ним запас психических мотивов, который отличает человека от животного» 263.
С точки зрения нецессарианцев, между проявлениями стихии, поведением животного и действиями человека (осознанными или неосознанными) нет никакой разницы: все они обусловливаются одними и теми силами, по одним и тем же законам, в одном и том же порядке. Не соглашаясь с этим утверждением, Сергеевский пишет: «…отношение наше к сознательным действиям человека, с одной стороны, и к его действиям несознательным, а равно и к явлениям окружающей природы, с другой – весьма различно, а именно: если мы вступим в борьбу с последними, то мы не можем изменить или уничтожить самих сил, а мы можем только изменить условия, при которых он действует, или воспрепятствовать их проявлению… При борьбе же с сознательными действиями человека мы имеем возможность оказать влияние на самые силы, именно на сумму психических мотивов» 264.
К данной теории близко примыкают антропологические теории, начиная с френологов, кефалометров, краниометров с их представлениями о так называемом естественном преступнике, и заканчивая школой Ломброзо, исходившей из постулата о прирожденном преступнике. С их точки зрения, никакого различия между вменяемыми и невменяемыми нет, все одинаково подлежат уголовно-правовому воздействию. Основанием и мерилом уголовной ответственности является объективная опасность лица для общественного порядка.
Теории обеспечения, или предупреждения, определяют круг субъектов преступления исходя из декларируемых целей наказания (исправление, устрашение, обезвреживание, приспособление, лечение и т. д.). Критикуя такой подход, Сергеевский указывает: «…При последовательном проведении эти теории должны привести к тем же выводам, к каким пришли старые нецессарианцы