Призрак кургана. Юхан Теорин
Кента в кухне найдется что-нибудь пожевать.
К монументальной вилле дяди Кента шла широкая, мощенная гранитными шестиугольниками дорога. Юнас посмотрел на бассейн – вода выглядела теплой и прозрачной, но в бассейне почти никто никогда не плавал.
У взрослых вечно не хватало времени, а Юнасу больше нравилось купаться в море. Настоящее купание на лоне дикой природы: скалы, водоросли и мелкие рачки, которые чувствительно щиплют за ноги, если долго стоишь на месте. Юнас как-то спросил у проходящего старика с клюкой, как они называются, и получил исчерпывающий ответ:
– Щипалки.
Он поднялся на обращенную к морю веранду-палубу Эта веранда и точно такая же в доме Вероники будут его рабочим местом в ближайшие недели. Ему предстоит отшкурить их и покрыть китайским маслом, чтобы не гнили и не темнели. Но не даром. Пообещали за работу тридцать пять крон в час – куча денег. Он согласился не думая.
Вилла дяди Кента была просто огромной, с панорамными окнами по всему фасаду. Юнас отодвинул стеклянную дверь на роликах и вошел.
Эта прохладная продолговатая комната с окнами во всю стену всегда напоминала Юнасу рубку космического корабля. Он, разумеется, никогда не был в рубке межпланетного корабля, но в кино выглядело очень похоже. Комната забита всевозможной электроникой. Маленькие лампочки в потолке с управляемым светом, огромная стереоустановка и еще более огромный телевизор. И стерео, и телевизор подключены к вмонтированным в стену метровым колонкам светлого дерева.
Справа у входа, рядом с новенькой беговой дорожкой, стояла красная сумка дяди Кента с клюшками для гольфа, а чуть подальше – вход в сверкающую чистотой кухню. Оттуда доносилось звяканье посуды.
Дядя Кент нанял служанку – то ли из Польши, то ли из Латвии. Она уже хлопотала вовсю. Выставила на разделочном столике все, что полагалось к завтраку: хлеб, масло, соки, яйца, фрукты, молоко и четыре сорта хлопьев.
Юнас уставился на угощение. Хорошо, что он один, – дома к еде не подойдешь, пока Мате не возьмет все, что ему захочется. А тут – подходи и бери. Он взял голубую плошку, насыпал туда хлопьев, залил молоком и устроился на черном кожаном диване, самом большом. Отсюда видно все: и каменистый луг, и береговая дорога, и могильный курган на обрыве.
Через четверть часа стеклянная дверь поехала в сторону, и в гостиной появилась Вероника.
– С добрым утром, Юнас, – сказала она приветливо. – Как спалось?
С утра деловой вид: темный костюм, вишневые блестящие туфли.
Юнас поспешно проглотил хлопья и кивнул:
– Замечательно.
– А где Кент и Никлас?
Юнас пожал плечами:
– Я никого не видел, тетя Вероника.
– Бегают, наверное. – Тетя Вероника улыбнулась.
Зимой она жила в Стокгольме со всей семьей, с мужем и детьми – восемнадцатилетним Урбаном и Каспером; Касперу только что исполнилось пятнадцать. А на летние месяцы Вероника переезжала на Эланд. Именно она и была главным мотором в «Эландике». С конца мая до начала