Стальной лабиринт. Александр Зорич
эти вещи в сознании складировать.
И, вероятно, именно эта сила подтолкнула капитана задать девушкам вопрос.
– Погодите, барышни… А как фамилия этой вашей Нины?
– Фамилия? – Рыженькая поглядела на брюнетку, словно та обязана была знать точный ответ.
Брюнетка приложила два пальца к виску, в задумчивости опустила взгляд и наконец выдала:
– Чудная такая фамилия… Беленькая? Или Белочкина?
В душе Растова оборвалось струна.
– Белкина? Нина Белкина? – Еле слышно спросил он, с трудом сохраняя самообладание.
– Ой, а вы ее знаете даже? – Рыженькая просияла с видом счастливой сплетницы, надолго обеспеченной «материалом». – Надо же, какие совпадения интересные!
Растов едва совладал с собой.
«Совпадения интересные… Да они не интересные, они жуткие! Ну почему из трех привлекательных незамужних девиц этот фигляр выбрал Нину?! Почему не эту егозу с рыжими косами и кошачьим носиком?! Почему не ее подругу? На что вообще ему сдалась замкнутая, холодная и злоязыкая военюрист Белкина?! Ведь она вряд ли стала бы с ним кокетничать и делать ему знаки! От Нины такого не дождешься… Уж мне-то известно!»
Но Растов сам знал ответы на свои риторические вопросы. Заотар выбрал Нину потому, что она лучшая из трех. А может, и не из трех. А из трех миллионов. Такую удобно любить. Легко.
Несмотря на ошеломляющую новость, приходилось признать, что помочь Нине он ничем не может…
Или все же может? Сможет «во благовремении», как писали в старинных романах?.. Ведь надежда умирает последней!
– Хотелось бы знать, – осторожно спросил Растов, еще сам не веря собственной дерзости, – где тот священный огонь, куда заотар Нину повез?
Старлей Танич, как оказалось, знал:
– Я, конечно, не копенгаген насчет всяких огней. Но рядом с тем объектом, который мы охраняли, место одно было туристическое. Называлось оно Пещера Дракона… Там на поверхность выходит газ силан. Газ этот самовозгорается от контакта с атмосферным воздухом. Нашим на такие дива традиционно с прибором положить, разве что детей из средних школ туда возили, дескать, люби и знай родной край… А клоны вне зависимости от возраста балдеют. Как увидели – впали в пафос. Дескать, священный огонь! Земля порождает пламя! Прекрасный и величественный символ! Я думаю, туда-то заотар на своем храмовом тарантасе с Ниной и поперся…
– На каком еще тарантасе?
– Ну, он же заотар. – Танич зачем-то понизил голос, будто планировал сообщить нечто интимное. – У него есть персональный передвижной храм. Чтобы удобнее было окормлять духовно удаленные гарнизоны.
Растов кивнул. Дескать, «суду все ясно». Хотя ясно как раз ему было только одно: пора с шелковой фабрики уезжать. Быстро-быстро.
– Па-а-а машинам! – что было легких выкрикнул он.
Когда Растов оказался на своем командирском месте под успокоительными сводами брони, ледяные тиски, которые сжали его сердце при известии о похищении Нины этим душевнобольным заотаром,