Все они почему-то умирали. Виктор Пронин
хотел было осмотреть бутылку повнимательнее и уже потянулся к ней, но Худолей успел ударить его по руке.
– Не прикасаться! – сказал он. – Ни к чему!
– Вряд ли отпечатки что-нибудь скажут вам, – проговорил Вохмянин. – Всем было позволено ходить по комнатам. Даже строителям.
– Каким строителям? – быстро повернулся к нему Пафнутьев.
– Я, наверное, не сказал – в доме живут двое шабашников с Украины.
– Что они здесь делают?
– Отделочные работы. Вагонка, уголки, плинтусы, обналичка, лестница... Это все на них.
– Где они обитают?
– В подвале. Там тепло, сухо, тихо.
– Они и сейчас там?
– Конечно, где же им быть. Днем по всему дому шастают, а на ночь – к себе, в подвал.
Пафнутьев подошел к окну, осмотрел шпингалеты, запоры, петли. Поколебавшись, отдернул штору, долго всматривался в ночную темноту. Шаланда тоже подошел к окну, склонился к самому стеклу и, прижав ладони к глазам, долго смотрел в ночь, будто хотел увидеть что-то важное – такое, что никому никогда не увидеть.
– Пуля прошла навылет и ударилась вот сюда, – Худолей показал на стене выбоину.
– И что же из этого следует? – недовольно проворчал Шаланда, задетый тем, что не его подчиненный увидел след.
– Из этого следует, – Худолей повернулся к Пафнутьеву, давая понять, что отвечает своему начальству, а не каким-то там посторонним. – Из этого следует, Павел Николаевич, что убийца стрелял не от двери, не от окна, не от той или этой стены. Убийца спокойно приблизился к своей жертве и с близкого расстояния, присев и выбрав точку, спустил курок.
– Выходит, что... – начал было Пафнутьев, но Худолей его перебил.
– Маленькая подробность, Павел Николаевич... Пуля прошла сквозь голову и над полом горизонтально. Убийца действительно в момент выстрела присел. Ему, видимо, не хотелось стрелять в лицо...
– Это говорит о многом, – заметил Пафнутьев.
– Очень о многом. – Худолей, не выдержав, подмигнул красноватым своим глазом, давая понять, что уж мы-то с вами, Павел Николаевич, прекрасно знаем, что здесь произошло и как все надо понимать.
– О чем же это говорит? – спросил Шаланда, пересилив обиду.
– Это говорит о характере убийцы, о его отношениях с жертвой, может быть, даже и о половой принадлежности.
– Что значит половая принадлежность? Гомик он, что ли? – Шаланда все больше раздражался, чувствуя, что понимает не все намеки Худолея. – Педик? Сексуал какой-то вонючий?
– У гомика вообще половая принадлежность как бы смазана. Я говорю о другом – мужчина это или женщина.
– И кто же это?
– Будем работать. – Худолей развел ладошки в стороны, прося не торопить его, дать возможность сделать выводы правильные, грамотные, должным образом поданные.
– Что-то ты темнишь, я смотрю.
– Пуля ударилась вот здесь и упала вот сюда, – показал Худолей на маленькое известковое пятнышко в ворсе ковра. – Злоумышленник