Эксперименты. Артем Шматов

      Привязанный долгами глупости и чести

      Сидел я на цепи, свой взор уставя вдаль

      Успев пережевать до мерзости печаль,

      Готов был блевануть и терниями лести.

      Меня вела звезда, и где она теперь

      Как грация легка, о где же ты, о где ты?

      Слюной я исхожу, затравленный, как зверь,

      Ежеминутно коронуя сигареты.

      Мне дела нет, все катится к чертям.

      Французский фильм в экстазе поцелуя,

      Развален я, и лишь в мечтах балуя

      Тянусь к порочно-сладостным путям.

      Горит экран, пьянящий полумрак,

      Кровать моя, как поле после боя.

      Еще одну для мрачного покоя

      Целую я бутылку как-никак.

      Лучу подобная улыбка

      Мечтой парила на губах,

      Слова отыскивая зыбко

      В изгибе рук или глазах.

      И, наконец, совсем по-детски

      Она взглянула: « не балуй»

      И мотылька того мертвецки

      Прикончил пьяный поцелуй.

      Когда во дворе на флейтах играют берёзы,

      Когда солнце туманы жуют, как лимон

      Снегири так бодры, как бодры только сами морозы,

      Но смущён и сонлив, как всегда, в одиночестве он.

      Пустота. Как тюремная дикая стража

      Подгоняют по голове палками стрелки часов.

      Он, наконец, дождался, нашёл своего пажа

      Только не освободил его от оков.

      Друг мой, свидание окончено,

      Бряцая цепями, пойду, меня уже ждут упыри,

      Мы ещё конечно увидимся, встретимся, но…

      Закат такой красный, словно летят снегири.

      Нет слов, конечно же, нет слов,

      Порыв лишь пагубно-прекрасный.

      Как чёрный лебедь, выплыл сумрак на улов

      И в воду клюв закат опустит красный.

      Зачем есть на земле такая грязь,

      В которую нам лучше не соваться?

      Чтобы весны увидеть шёлковую вязь,

      Будь добр с лужей талой целоваться.

      Такой закон, что кто ногой, а кто лицом

      Всегда в объятьях побывает стужи,

      Но кто-то выйдет явным подлецом,

      А кто-то о зиме ушедшей тужит.

      Сегодня якорь выбросит Луна,

      Ей в этой гавани стоять не долго.

      Ведь голова ушедшей памятью полна,

      И оттого бывает сердцу колко.

      Ну, ничего, закончим как-нибудь,

      Хотя лучи в таком тумане пропадали.

      Только пропавшее откроет путь,

      Только пропавшее осветит дали.

      Мой друг, пришла пора, назначенный конец

      Всегда откроет новое начало.

      Ему ведь эшафот, как смертному венец,

      Но это гибель, гибель означало!

      Ужасные слова, туманистая суть,

      Куда же мне за мыслями угнаться?

      А вы его, прошу, послушайте чуть-чуть.

      Хотя сегодня слуху не прорваться.

      Он только луч, идущий сквозь туман

      И птиц и ветки очертивший вяло.

      Одну я руку положу в карман,

      Веслом другой уже гребу как-то устало.

      Ну, нет, скажу вам. Да. Рояль души, рояль

      И ноты чёрные, и радостные звуки.

      Пушистый, белый кот – февраль

      Берёз когтями мне царапал руки.

      Артистичнее, нужно артистичнее

      Под гармошку февральской вьюги.

      Только будь, я прошу, ты логичнее,

      Если дороги нервы подруги.

      Мне то что? Скоро ведь на тот свет,

      А вы сон называете этим светом?

      Глупо думать: «сколько осталось лет?»

      И сколько мгновений ещё быть поэтом.

      Вы простите за тяжёлые слова

      Они как груда камней на твердеющий сердца камень.

      А вы что делаете, когда на грудь падает