Пропавшее кольцо императора. II. На руинах империи гуннов. Роман Булгар
от цветущей полянки, на перекрестке двух дорог, в тени густого, разлапистого и широколиственного орешника, стояла длинная телега, запряженная двумя белыми конями.
Над самой телегой, на шести полукруглых обручах натянули навес из толстой парусины. Многочисленные корзины, расставленные на земле около повозки, доверху наполненные уже высохшим бельем, желающему могли рассказать о том, что работа эта длится довольно долго.
Возвышаясь над всеми, небрежно опираясь рукой на телегу, стояла статная девушка необычайной красоты.
Стройная и безукоризненно сложенная красавица, почитай, на целую голову превышала двух своих спутниц, также достаточно высоких.
Пригревшись под ласковыми и теплыми лучами, девица сняла свой голубой плащ и повесила его на край телеги. Ее одежда поражала взгляд своей нереально ослепительной белизной.
Ее шея и поразительно изящные и красивые руки были обнажены, и белая кожа матово мерцала, не блестела, подобно беловатому мрамору. Свободно спускающаяся с плеч одежда стягивалась на бедрах широким поясом из тонкой кожи, окрашенной в голубоватый цвет. Такого же цвета рубец подола заканчивался, чуть не доходя до изящных щиколоток. Ноги девы были обуты в искусно сплетенные из соломы красивые сандалии, зашнурованные на подъеме красными кожаными ремешками.
На королевской дочери не имелось злата, кроме ее собственных волос. Они сами по себе составляли отдельное чудо, так поразительны были их переливающаяся на свету шелковистость и невероятная густота.
Над чистым лбом девы, подобно императорской диадеме, выложили косу, а позади нее оставшуюся массу волос разделили еще на две косы, роскошно спускавшиеся ниже колен.
Выпрямившись во весь рост, она прислонилась к телеге, положила правую руку на спину одного из коней, а другую десницу подняла над своими очами, защищаясь ею от солнечных лучей.
Дочь короля Визигаста зорко наблюдала за работой девушек на ручье и на лугу. Ее большие, блестящие, золотисто-карие глаза, цветом своим напоминавшие орлиные, смотрели проницательно, решительно и смело.
Иногда она горделиво поднимала свой резко очерченный прямой нос и круглые каштановые брови.
– Она божественно прекрасна! – прошептали восхищенные мужские губы. – Ты не находишь?
– Дозволь, повелитель, и мы устроим потеху, развлечемся, – Баянчи тронул засмотревшегося вождя за плечо. – Смотри, сколько прекрасных дев, готовых по первому твоему зову отдать тебе свое сокровище. Пускай и не по своей воле, но об этом их спрашивать никто не собирается. Они для того и родились, чтобы стать сладкой утехой для сильных мужчин…
– Подожди, пусть, – рука Аттилы протянулась в сторону королевской дочери, – пусть она уйдет. Я не хочу ее пугать. Она мне нужна…
Сладкоголосый горбун непонимающе повел плечом:
– Зачем она тебе? Я слышал, что отец девицы обручил ее с Дагхаром.
– Зачем? – вождь медленно