Легенда о царице. Часть тертья. Стерва Египта. Василий Фомин
перебирала своими длинными ножками и задорно болтала сиськами.
Супруг смотрел на это с сочувствием – нелегко, наверное, бедняге бежать с такою тяжестью. Однако он не забыл, пробегая мимо, подхватить левой рукой подбитую дичь.
– Моя дорогая умеет плавать? – спросил супруг супругу, с вожделением глядя на лодку уплывающую вдаль.
– Дорогая-то умеет, а вот тебе, мой дорогой, лучше, наверно, сразу утонуть, такое вот у меня сегодня настроенье.
– Ну, с этим мы уж после разберемся, потому что совсем не факт, что вообще мы доплывем до лодки. Змеи, крокодилы, бегемоты, электрические сомы…
– Мой дорогой, а в таком случае настроение мое ухудшилось еще сильнее, хотя и так уж было донельзя плохое и это все из-за тебя мой светлый сокол, вот обьясни-ка, как такое может быть, что ты, даже с трех попыток, не смог красавицу и лапоньку жену разок хотя бы трахнуть, знаешь, я начинаю думать….
Мысли принцессы, однако остались на тот момент неозвученными, потому что Джедсегер, видя бесперспективность начинающейся дискуссии, просто взвалил дорогую на плечо и бросился с ней в воду под возмущенный вопль супруги. В воде она слегка притихла, но лишь потому, что вынуждена была плыть, старательно шлепая руками по воде и отплевываясь, шипя и бормоча что-то невразумительное:
– Ну, дорогой… тьфу, тьфу… ты… кхе… у меня… еще… да, тьфу же!
Джедсегер, плывя рядом со своим сокровищем, держа в одной руке двух подстреленных священных гусей, а в другой платье принцессы, оглядывал с надеждой реку, а не повезет, ли встретить крокодила или бегемота, может, чем черт не шутит, проглотит кто-нибудь свалившееся ему, как-то вдруг, на голову счастье. Нет, не повезло, однако. Он залез в лодку и хотел помочь своей драгоценной, но та с раздражением оттолкнула руку, забросила на борт ногу, как только что забрасывала на возлюбленного мужа, и перевалилась в лодку, продемонстрировав курчавый золотистый треугольничек внизу живота. (Гляди-ка ты и вправду натуральная блондинка). Затем в молчании проследовала на нос и занялась мокрыми и спутавшимися волосами. Джедсегер же поднял парус, и лодка заскользила по водной глади в обратную сторону.
Имтес, раскидав по плечам волосы, улеглась на живот, презрительно повернувшись к мужу спиной и всем тем, что ниже и, положив подбородок на ладони, вперед смотрела и угрожающе молчала. Он тем временем рассматривал необычных гусей. Птица была на удивление стройна и высоконога, видимо этим объяснялась необычная скорость бега, грудь желтая с белыми и черными волнистыми полосками, спина серо-черная и черные крылья, отливающие зелено-фиолетовым на солнце, а вокруг глаз розовые очки. Затем он перевел взгляд на сердиту, со спины, жену. Все же хороша, стервоза, правда тут же откуда-то возникла фигура другой женщины, в том же ракурсе, в смысле со спины, с клубящимися как грозовая туча черными волосами, с оливковою кожей светящейся сквозь густую гриву, с телом налитым молодостью и с плавными и сильными движеньями.