Поцелованная Афродитой. Галина Маларёва
девушки на портрете. – Юная! Полная любви! И кто может обвинять такое трепетное создание в том, что ей после столь долгого заточения в древних, покрытых сыростью каменных стенах, вдруг захотелось свободы, желание жить, любить, быть независимой от всех этих древне-патриархальных условностей добропорядочности и светских манер?! – Произнося эти слова, мужчина не сводил с полотна глаз. Казалось, он хотел впитать в себя то ощущение легкости, что веяло от портрета, беспомощно водя взором по мягким очертаниям женской фигуры.
С огромного, в полстены холста, девушка улыбалась ему в ответ. Правильный овал лица, обрамленный волнами светло-желтых волос, нежность и невинность алых губ, большие, слегка раскосые голубые глаза с длинными черными ресницами, все это излучало любовь и спокойствие. Сшитая из нежнейшего полотна, туника в стиле легендарных нимф, легкими волнами ниспадала с плеч, развиваясь на ветру, едва прикрывая ее чувственные груди. Словно древнегреческая богиня легкой поступью она сходила с небес на грешную землю.
– Это легко объяснить, – с нескрываемым скептицизмом в голосе, равнодушно произнесла Мари. Она взяла из рук герцога недопитый стакан с водой и, поставив его на поднос рядом с кувшином, открыла небольшую дверцу в стене, где находился маленький шкафчик подъемного лифта, спускавшегося прямиком в кухонное крыло здания. Поместив туда поднос, она нажала на кнопку спуска и аккуратно закрыла дверцу. – Вы начитались романов, синьор. К тому же столь богатая приключениями история вашего рода дает о себе знать. Вы жаждете ее продолжения. Но перестаньте же, наконец, витать в облаках. Вам надо думать об укреплении и продолжении своей семьи. Балаганы с поп-звездами не вечны, блеск их теряет силу куда быстрей, чем нынешнее поколение кухарок разродится следующим. Но вы – продолжатель вашего рода.
– Может ты и права, Мари, – тяжело вздохнув, Альберто отвел взгляд от полотна и, подойдя к подоконнику, уставился в окно. Грустно смотреть, как увядает наш герб. Земля уже не приносит столь высокий доход, чтобы можно было покрыть все расходы на ее содержание. Плюс этот дом – такие затраты!
– Ох, синьор, если б вы по молодости не проигрались на скачках, – тяжело вздохнула служанка, – сейчас бы не пришлось выплачивать за дом столь дикие ссуды в банках. Ваш отец, да упокой Бог его душу, наверное, радуется, глядя на вас с небес, что вы к тридцати годам наконец-то остепенились, – она подошла к лестнице, ведущей из залы на нижний этаж, и, склонившись через перила, крикнула, – Лука! Ну, что там у тебя!
– Передай синьору, что завтрак готов! – прохрипел в ответ старческий мужской голос.
– А ваши друзья? – поворачиваясь к Альберто, укоризненно произнесла женщина.
– А что мои друзья? – удивленно переспросил молодой человек, направляясь к лестнице.
– Синьор Эндрю! – передразнила Мари произнесенное на английский манер имя лучшего