Она и Аллан (сборник). Генри Хаггард
которую обрекали стольких невинных людей.
Король подошел посмотреть поближе на их трупы. Те, кто исполнял его приказание, склонились перед ним и отползли в сторону, громко прославляя короля. Я один стоял перед ним. Я не боялся стоять в присутствии короля Чаки, подошел ближе и смотрел на груду мертвых тел и на облако пыли, еще не успевшее опуститься на землю.
– Вот они лежат здесь, Мопо! Лежат те, кто осмелился обманывать короля! Ты мудро посоветовал мне, Мопо, и научил меня расставить им ловушку, но, однако, мне показалось, что ты вздрогнул, когда Нобела, царица ведьм, указала на тебя. Ну, ладно! Они убиты – теперь страна вздохнет свободней, а зло, причиненное ими, сгладится подобно этому облаку пыли, которое скоро опустится на землю, чтобы слиться с ней!
Так говорил король Чака и вдруг замолк. Что это? Как будто что-то шевелится за этим облаком пыли. Какая-то фигура медленно прокладывает себе дорогу среди груды мертвых тел.
Медленно продвигалась она, с трудом пробираясь через мертвые тела, пока наконец не встала на ноги и, шатаясь, направилась к нам. Что это было за ужасное зрелище!
Передо мной стояла старая женщина, вся покрытая кровью и грязью. Я узнал ее – это была Нобела, осудившая меня на смерть, та самая Нобела, только что убитая мной и восставшая из мертвых проклясть меня.
Фигура подвигалась все ближе, одежда висела на ней кровавыми лохмотьями, сотни ран покрывали ее тело и лицо. Я видел, что она умирает, но жизнь еще была в ней, и огонь ярости и ненависти горел в ее змеиных глазах.
– Да здравствует король! – воскликнула она.
– Молчи, лгунья! – ответил Чака. – Ты мертвая!
– Нет… еще, король! Я услыхала твой голос и голос этого пса, которого охотно отдала бы на съедение шакалам, и не хочу умереть, не сказав тебе несколько слов на прощание. Я выследила тебя сегодня утром, пока еще была жива, теперь, когда я почти мертвая, я снова выслеживаю тебя. О, король, он околдует тебя, верь мне. Чака, он и Унанди, мать твоя, и Балека, твоя жена. Вспомни меня, король, когда смертельное оружие в последний раз блеснет перед твоими глазами. А теперь прощай!
Старуха испустила дикий крик и повалилась, мертвая, на землю.
– Колдуньи упорно лгут и нехотя умирают! – небрежным голосом произнес Чака, отвернувшись от трупа. Но слова умирающей старухи запали в его душу, особенно то, что было сказано про Унанди и Балеку.
Они запали в сердце Чаки подобно зернам, падающим в землю, взросли и со временем принесли плоды.
Так кончилось великое ингомбоко короля Чаки – величайшее ингомбоко, когда-либо происходившее в стране зулусов.
Глава 9. Гибель Умслопогааса
После великого ингомбоко Чака приказал учредить надзор за своей матерью Унанди и женой Балекой, сестрой моей. Ему было доложено, что обе женщины тайком приходили в мой шалаш, нянчили и целовали мальчика – одного из моих детей. Чака вспомнил предзнаменование колдуньи Нобелы, и в сердце его закралось подозрение.
Меня он не допрашивал и не считал способным на заговор. Тем не менее вот что он предпринял,