Секрет Любимова. Валерий Золотухин

      24 апреля

      Два дня битвы за сохранение Любимова, за сохранение театра. Все встали грудью как один, как сплошная стена.

      Наступило тяжелое для театра, для всех нас время, и вот оно-то и определит наши индивидуальные человеческие и гражданские позиции, проверка на вшивость пришла.

      У меня нет желания эти дни описывать подробно, по часам, хотя, может быть, это-то и будет самым интересным для потомков, коль они начнут разыскивать нас. Запишу, что придет, застучит в память. Сразу такое событие, да оно еще и назревает к тому же, не охватишь глазом, не оценишь чувством, не сообразишь по ходу.

      Первый день – 22 апреля – день слухов, исходит из гл. квартиры, в основном от жены – жена не станет врать, – слухи подтверждаются еще кем-то посторонним, поднимается шухер, народ хочет найти козла – директор и заместитель – собирается комс. открытое собрание, я секретарствую, Венька председательствует, выносится решение.

      Поносят Дупака, Улановского, приходит Дупак:

      – В чем дело? Почему не пригласили меня? Я пока директор, член партбюро…

      – Здесь критикуется ваша работа…

      – Я бы вам объяснил, вы пользуетесь какими-то слухами…

      Венька предлагает подвести черту. Дупак просит слова. Голосуем. Слова не дают. Он начинает кипятиться. Уговорил, дали слово… Просит ознакомить с протоколом. Объясняем на словах; видно, как его страшно интересует, кто именно и что в подробностях говорил. Уже потом:

      – Дайте мне протокол, я – коммунист, я имею право контролировать действия комс. организации.

      Протокол не у меня. Он у Киселева. Киселев посылает его к Губенко, Губенко говорит, что потерял ключи…

      – Какие ключи?

      – От места, где лежит протокол.

      Решение отпечатываем на машинке. Передаем его в партбюро. Дупак звонит Шабанову[53] (читает по тел. нашу бумагу). В три часа они уезжают в райком.

      Первые слова Шабанова, как появились наши деятели:

      – Что там у вас, Славина руководит театром? Вы даже не знаете, что у вас происходит собрание.

      Почти никто не уходит из театра. Митингуем, готовы на все: положить заявление об уходе, массовый уход, забастовка.

      – Без права поступления в театры Москвы и Ленинграда. – Готовимся в таксисты.

      Вечер. «Десять дней». Антракт. Труппа собралась в большой гримерной. Приходят Дупак, Глаголин, Голдаев – члены бюро. Труппа требует ясной информации о положении дел, о судьбе гл. режиссера. Я пишу.

      Глаголин: Сегодня было комс. собрание, которое приняло резолюцию, в которой просило партбюро разъяснить положение дел и прекратить распространение зловредных