Секрет Любимова. Валерий Золотухин
и вы не продолжаете ее, а так останавливаете и начинаете что-то свое, заранее заготовленные красочки, разыгрываете, не ведете сцену, не живете по-настоящему в ней, партнер играет, а вы в это время отдыхаете, пережидаете, вместо того чтобы искать свое поведение во время его действия. Сами не работаете, не развиваете роли, не освещаете.
– Ты скажи, что не понимаешь.
– Я сказал…
– Ну и что?
– Что?! «Бери острее, вмазывай в зал, тяни сквозное».
– Шутки гения.
17 февраля
Премии. Мне 100 рублей. Много. Завтра получу. Разговор, два, с Любимовым – отпустите сниматься…
– Как! Ну как, скажи, выводить тебя из репертуара я не буду! Ну как, скажи, освободить тебя, а репетировать, как я могу репетировать без тебя Маяковского, отменять репетицию?
– Ну, нет двух Маяковских и трех главных подонков, вы же не отменяете репетицию, более того, вы забываете, что их нет.
7–8 марта
Борьба за съемочные дни.
Ю.П.: «Мы дали ему квартиру – он должен сделать выводы».
Прием у французов. Вилар[22], Макс[23], пьяный Ефремов и ухаживающий за своим шефом, за своим «Де Голлем», – Козаков. Перед входом остановил милиционер:
– Вы не ошиблись, вы знаете, куда идете?
– Да, знаю, не ошибся.
– К кому вы идете?
– К французам, журналистам, у нас должна состояться встреча с Виларом. Моя фамилия Золотухин, я из Театра на Таганке.
– Вот так бы и сказали, а то идете с палкой, за плечами мешок, здесь рядом Белорусский вокзал, часто ошибаются.
– Нет, нет, мы не ошиблись.
– Значит, вы артист, ну идите, извините.
Убил сигарами. Дали на дорогу 5 штук.
26 марта
Все еще не вышел Маяковский. Измотал вконец. Любимов окончательно забурел, «мы все полное дерьмо, а он на коне».
На двух репетициях последних пахло карбидом. Когда выпускали «Героя», тоже пахло. Я запомнил этот запах на всю жизнь. Это были замечательные дни, начиналась новая жизнь, новое дело, я держал экзамен и был предельно свободен в действиях и словах, нет, волнение было колоссальное, но праздничное, восторг, что-то рождалось, а на всю суету было плевать 100 раз.
Любимов, не замечая, бросается из стороны в сторону, даже говорит противоположное себе. Но самое печальное, что он не замечает этого, ему кажется, он и вчера говорил то же, что сегодня.
Хочу устроить сегодня разгрузочный день, но из кухни вкусно пахнет, очевидно, завтра будет этот день.
8 апреля
Сдача Управлению. Фурор.
Погорельцев: Я ошарашен. Это, без дураков, гениальный спектакль.
Кирсанов: Впервые Маяковский зазвучал как Маяковский.
Эрдман[24]: Это лучший венок в могилу великого поэта.
Арбузов: Вы воскресили нашу молодость, за много последних лет я не помню ничего подобного. Мы повторяемся, а должен быть диалог.
Яшин: Это лучший спектакль этого театра.
Анчаров: Катарсис, я обливался
Жан Вилар, знаменитый французский режиссер.
Макс Лион, французский журналист, аккредитованный в Москве.
Николай Эрдман – драматург, член Художественного совета Театра на Таганке.