Хороший, плохой, пушистый. Том Кокс
После прогулки можно почувствовать себя хуже, но со мной в прошлом такого не случалось. Нечто подобное я ощущал в юношеские годы, когда бродил по вотчине комиссии по делам лесного хозяйства, что простиралась за коттеджем родителей, и брал с собой кота своего детства Монти. Твердил себе, будто гуляю, чтобы убить время, пока нет более неотложных дел – интервью с музыкантами рок-групп, – но на самом деле эти прогулки являлись главным событием недели.
– Монти исключительно умный кот, – как всегда, громогласно возвещал отец. – Такого, наверное, больше не сыщешь.
Тон отца подразумевал: если ты кот, то довольно рано в жизни становишься перед выбором – либо тянешь лямку, вовсю работаешь и добиваешься успеха, либо ленишься и общество тебя выбрасывает.
Умерший в 1998 году Монти был не последним котом родителей. Дейзи представляла собой комок застарелых неврозов и служила Монти девчонкой для битья. Она пережила его на девять полных страха лет, постоянно убегая, заслышав громоподобные шаги отца. Изредка одаривая маму крупицами ласки, она так и осталась одинока и водила дружбу только с метелкой из перьев для смахивания пыли, которую родители купили в 1990 году в мэнсфилдском отделении компании «Уилкинсонс». Видимо, Дейзи принимала ее за необыкновенно уживчивого попугая. То, что родители провели последние три с половиной года без кошек, объяснялось золотым стандартом кошачьего поведения Монти. Он был котом-гулякой, самым самоуверенным, серьезным из всех, каких можно найти в викторианских детских историях, и я понимаю, почему родители не захотели заводить после него другого. Но в последние месяцы им явно чего-то не хватало, и, приезжая в их дом, я считал себя обязанным подбивать родителей к переменам. Прошло шесть лет с тех пор, как у меня в последний раз жил котенок. Но со смерти Джанета миновало слишком мало времени, чтобы я решился взять нового. Однако это не означало, что я не готов был взять котенка для них.
– Думаю, время пришло, – говорил я матери.
– Нет, – возражала она. – Я так радуюсь, что в доме чисто.
– Вам от этого будет только лучше.
– Вероятно. Но если я заведу котенка, откуда мне знать, что он хороший?
– Они все хорошие, если с ними нормально обращаться.
– Согласна. Но все равно нет.
Я чувствовал, что стена дает трещину, особенно когда мать приезжала ко мне.
– У тебя слишком много кошек. Хватило бы двух. А вот этого я возьму себе. – Она поднимала Медведя на руки, прижимала к себе, и тот, давно оценив ее интеллект и считая достойной своей любви, позволял приласкать себя в воздушных объятиях. Начинал мурлыкать и цеплялся за нее своими, как у коалы, когтями. – Этот хороший. А Шипли его постоянно обижает.
Шипли не давал прохода Медведю, но я сомневался, что все настолько серьезно, чтобы котов навсегда разделить. Иногда Шипли лупил его по голове, но обычно трусливая агрессия ограничивалась тем, что он сгонял Медведя с теплого местечка, которое присмотрел для себя, или