Большие бульвары. Тони Бэар
Макс Даан радовался, что теперь под его крышей оказалась и дочь. Неожиданное, но острое чувство сжало его сердце вчера вечером, когда он заглянул к спящей дочери после ухода друзей. Во сне она показалась ему худенькой и хрупкой, с плотно сомкнутыми ресницами, словно от страшного сна. Днем всех обманывала ее бьющая через край энергия. Дория показалась Максу сильной и проницательной, она явно избавилась от многих иллюзий и теперь старалась найти свой путь в жизни. Но он чувствовал, что дочь не в лучшей форме. Уже несколько лет она ходила по кругу, не двигаясь вперед и не в силах построить ничего нового. Ее романы были недолговечны, а на артистическом поприще она пока далеко не продвинулась. Роли, которые ей удавалось найти, были слишком примитивны для нее. И все же она была талантлива, хотя Макс и не чувствовал в ней того одержимого эгоцентризма, который неотъемлемо вплетен в характер любой настоящей звезды. Нет, Дория отличалась великодушием, она заботилась о других, и Макс не мог не беспокоиться за нее, хотя еще никогда и ни за кого не волновался. Он тогда бесшумно склонился над ней, чтобы поцеловать ее бледную щеку. Дория с рассыпавшимися по подушке темными прядями волос, похожими на легкие, блестящие перья, напомнила Максу птенца, выпавшего из гнезда. Сидя в темноте на краю кровати, Макс с горечью осознал, что в детстве и отрочестве дочери он играл свою отцовскую роль весьма посредственно. Вдруг он мысленно поклялся защищать ее, помочь ей наконец встать на крыло. То есть начать вести себя как хороший отец. Да, лучше поздно, чем никогда…
Макс протер стол губкой и мысленно отчитал себя, качая головой. Не время сейчас для сентиментальности! Он провел значительную часть вечера за приготовлением вкусного ужина для двух детей, вдруг оказавшихся у него на руках, и почувствовал, что малость выбился из сил. Новая роль заботливого папаши стала значительной переменой в жизни убежденного старого холостяка шестидесяти восьми лет.
Макс прополоскал губку и перешел к мытью посуды. Он терпеть не мог мыть посуду, но тем не менее, натянув резиновые перчатки, взялся за дело с неким мазохистским удовольствием. У него для этого было все необходимое: двусторонняя губка, жесткая проволочная мочалка, сильнодействующая жидкость для мытья посуды… И он тер, взбивая пену, отмывал, не пропуская ни пятнышка жира или гари, затем прополаскивал свои кастрюли под проточной водой, вытирал их и напоследок разглядывал под светом лампы, чтобы удостовериться в их идеальной чистоте. Ведь еще больше, чем мытье посуды, Макс ненавидел блюда, приготовленные в сомнительной чистоты кастрюлях.
Макс посмотрел на часы: без пяти девять! Неужели у Дории хватит наглости пропустить его ужин? – подумал он и вдруг понял, что утром они не успели обсудить планы на вечер. Она ушла по делам, ничего не сказав, а он даже не подумал расспросить ее о планах на день…
Стол был накрыт, рис сварен, соус готов, салат ждал в салатнице, а фрукты – в корзинке. Подавив желание еще раз посмотреть на часы, Макс налил себе стаканчик виски, насыпал в вазочку фисташек и с