Остров фарисеев. Путь святого. Гротески (сборник). Джон Голсуорси
экзаменами, следуя системе, по которой студент разогревает свои знания зубрежкой, к моменту экзамена доводит их до кипения, а потом дает им навсегда остыть. Перед Шелтоном возникло лицо его репетитора – человека с пронзительным взглядом, который всю неделю без передышки поставлял знания, а по воскресеньям уезжал в Лондон.
Приятели миновали лестницу, которая вела в комнату их наставника.
– Интересно, вспомнит ли нас малыш Тэрл, – сказал Крокер. – Я с удовольствием повидал бы его. Может, зайдем?
– Малыш Тэрл? – задумчиво переспросил Шелтон.
Поднявшись наверх, они постучали в массивную дверь.
– Войдите, – послышалось изнутри. То был голос самого Сна.
В мягком розовом кресле сидел небольшой человек с розовым лицом и огромными красными ушами – казалось, он прирос к этому креслу.
– Что вам угодно? – спросил он, часто моргая.
– Вы меня не помните, сэр?
– Боже мой! Да неужели это Крокер? Вас прямо не узнаешь с такой бородой!
Крокер усмехнулся, вспомнив, что не брился с самого начала своих странствий.
– Вы помните Шелтона, сэр?
– Шелтона? Ну конечно! Здравствуйте, Шелтон! Садитесь, возьмите сигару.
Скрестив толстые ножки, маленький джентльмен оглядел своих посетителей сонным взглядом, точно хотел сказать: «И зачем это, собственно говоря, вы пришли и разбудили меня?»
Шелтон с Крокером взяли себе по стулу; они тоже, по-видимому, думали: «Правда, зачем это мы пришли и разбудили его?» И так как Шелтон не мог ответить на этот вопрос, он поспешил укрыться за дымом своей сигары. Стены, обшитые панелями, были увешаны изображениями памятников греческого искусства; мягкий пушистый ковер нежил усталые ноги Шелтона; богатые корешки множества книг поблескивали в свете керосиновых ламп – вся эта атмосфера высокой культуры, табачный дым начинали действовать на Шелтона; он лишь смутно понимал, о чем Крокер любезно беседовал с хозяином, который, моргая, глядел на них из-за огромной пенковой трубки, – и лицо его при этом до смешного напоминало луну. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату, широко шагая, вошел высокий мужчина с большими карими глазами и румяным насмешливым лицом.
– О, я, кажется, некстати, Тэрл! – сказал он, окидывая надменным взором комнату.
Маленький толстяк заморгал чаще прежнего и пробормотал:
– Ничуть, Берримен; берите стул, присаживайтесь.
Вновь пришедший, которого хозяин назвал Беррименом, сел и тотчас уставился на стену своими красивыми карими глазами.
Шелтон, смутно помнивший этого преподавателя, поклонился, но тот улыбался своим мыслям и не заметил приветствия.
– Сейчас придут Триммер с Уошером, – сказал Берримен; не успел он договорить, как дверь отворилась и в комнату вошли названные джентльмены.
Одинакового роста, но совсем разные, они держались чуть фамильярно, чуть высокомерно, словно снисходительно