Замок Толор. Александр Андросенко
заступился за нее:
– Не суетись, не так тут и сложно. Работы на пять минут.
– Выходи, солдат! Жди у казармы, – скомандовал я и спросил у Исола, что-то колдующего над Пухом: – Точно все нормально?
– Нормально. К утру будет как огурчик.
– Отлично. Пойду разбираться с солдатом, – я приоткрыл дверь, но Исол меня придержал.
– Не кипятись особенно, Соур. Если она еще и тебе что-нибудь сломает, придется ее выгнать. А графу нужны люди.
Я кивнул, в коридоре крепко ругнулся и поспешил к казарме.
Тандела у входа в казарму стояла в излюбленной позе с рукой на рукояти и сверху вниз смотрела на трех десятников, что-то ожесточенно втолковывающих ей. Без воплей и рыка, даже на полтона тише, чем обычно. Судя по всему, ее самоуверенность бесили не только меня.
Завидев меня, десятники зашли в казарму, что-то бросив на прощанье, и она процедила знакомое:
– Ага, сейчас.
– Темную пообещали? – поинтересовался я.
– Да куда им, они и темноты-то боятся, – скривилась она.
Я вздохнул, понимая, что и сам недолго выдержу:
– Иди за мной, солдат. Я покажу тебе отдельную постель, положенную, как и всем в этом гарнизоне.
Мы зашли в офицерский кубрик, состоящий из трех крошечных комнат смежных между собой. Две – для лейтенантов, их занимал я. Одна, ближняя к выходу, для адъютантов, в нее я решил поселить Танделу.
– Будешь спать здесь, – я указал на одну из кроватей.
– Спасибо, кэп.
– «Кэп» – это обращение для десятников. Солдаты обращаются ко мне «капитан».
– Спасибо, капитан.
– Теперь дальше, – я сел на стул и пригласил ее жестом. Она не поняла. – Садись, поговорим.
Она уселась на кровать и впервые сняла маску самоуверенного говнюка.
– В чем дело, капитан? Я в чем-то провинилась?
– Ясный хрен… Хм. Конечно. Ты совершила серьезный проступок – покалечила своего непосредственного начальника.
Она пожала плечами:
– Он предложил спать с ним. Затем накинулся на меня с этой дурацкой палкой. Вот и пришлось сломать ему руку.
– Хочешь сказать, что ты не виновата?
– Да. Я защищалась.
– Ладно, давай по-другому объясню. – Я помолчал, собираясь с мыслями. – Согласен, он поступил как минимум неразумно, задел тебя… но не следовало калечить командира.
На ее лице отразились непонимание и злость.
– Капитан, он унизил меня! Как женщину и как солдата! А я – воин, солдат! Да я в своей жизни убила людей больше, чем этот урод в своем подчинении имеет! Я никому не позволю обращаться с собой так, как он посмел, даже императору!
Она говорила с такой яростью и убежденностью, что я понял: все, что она сказала у графа и повторила сейчас – правда. Девка – ветеран, с кучей трупов за спиной. Жутковато смотреть в это лицо. Без бровей оно выглядит как-то не по-человечески. Брр… Ладно. Хочет репутацию крутого бойца – пусть создает. Похоже, ее примут вполне нормально. Даже эта сцена с десятниками перед казармой вполне вписывается