Что скрывают зеркала. Наталья Калинина
оценивая ущерб – сбитое неизвестным автомобилем зеркало, перетаптывалась соседская пожилая пара.
– Это просто улица разбитых зеркал какая-то, – громко сказал мужчина, имея в виду, что не реже одного раза в месяц какая-нибудь из припаркованных машин обязательно лишалась зеркала из-за оплошности хозяина и неудачных маневров водителей проезжавших мимо автомобилей. Но, несмотря на это, жители двух соседних домов продолжали парковаться на свой страх и риск в два ряда. Нора поздоровалась с соседями и, уже отпирая ключом дверь, подумала о законе парных случаев: утром в электричке, машинально заглянув в газету сидевшего рядом мужчины, она выхватила взглядом одну показавшуюся ей звучной фразу – «На улице разбитых зеркал».
– Оказывается, я живу на этой улице, – усмехнулась девушка тихо, входя в квартиру. – Как хорошо, что у меня нет машины.
Безымянная
Сидеть на подоконнике и глядеть на мир по ту сторону окна стало ее любимым занятием. Кто-то любил смотреть телевизор, а она – в окно, пусть и «настроено» оно было постоянно на одну «программу». Впрочем, это кому-то стороннему могло бы показаться, что пейзаж за окном статический, как телевизионная заставка, но девушка каждый раз подмечала в картине изменения. То на склонившуюся к самому окну ветку усаживалась ворона и смотрела на нее внимательным взглядом, словно вела с ней молчаливый диалог. То поднявшийся ветер принимался раскачивать эту ветку так, что она стучала о подоконник. То под окном на начавшей жухнуть траве оказывалась оброненная кем-то тряпица. И девушка, рассматривая ее, строила догадки, что это могло быть – потерянная кем-то из пациентов кофта или сброшенная ветром вывешенная санитаркой на просушку тряпка. А уже через полчаса ее не оказывалось, и девушка представляла себе картину, как в палисадник, смешно ругаясь себе под нос, спускалась вперевалочку на толстых варикозных ногах за тряпкой санитарка Степановна.
Сегодня мир был похож из-за зарядившего еще с ночи дождя на расплывающуюся акварельную картину, цвета которой смешались в один грязно-серый тон. Все странным образом обесцветилось – макушки деревьев, скамейки, слившаяся с небом земля, прячущиеся под зонтами прохожие, – словно сегодняшний мир показывали по черно-белому телевизору. Эти тона не навевали грусти, но только потому, что подобная погода не вызывала у девушки никаких ассоциаций и воспоминаний. Погода просто была – сама по себе, отдельно, без привязки к воспоминаниям. Точно так же, без грусти или радости, принимая как должное, девушка реагировала и на солнечный день.
Она уже знала свою короткую историю, казавшуюся персоналу больницы интригующей. Наверняка ее пересказывали домочадцам за семейным ужином и случайно встреченным на улице знакомым. Девушку, имени которой никто не знал, обнаружили две недели назад на автобусной остановке, в ночной рубашке. Она помнила тот день, хоть ее воспоминания и представляли собой не хронологию событий, а дымку из образов и ассоциаций. К примеру, ей вспоминалось, что в тот день