Тук-тук, сердце! Как подружиться с самым неутомимым органом и что будет, если этого не сделать. Йоханнес Хинрих фон Борстель
чрезвычайно опасной.
Штефан продолжает:
– У вас уже были проблемы с дыханием или другие заболевания, кроме простуды или диабета?
Неожиданно из ниоткуда подает голос жена пациента, которая медленно, но верно приближается по коридору, чтобы ее услышали.
– Расскажи про ангину! – восклицает она. – Анги-и-ну!
Мужчина, чуть нервничая, рассказывает, что два года назад ему поставили диагноз angina pectoris[16]. Но лекарств от этой болезни он больше не принимает. Периодически у него возникали проблемы с дыханием, но они быстро проходили, и никогда не было так плохо, как сейчас.
Мой коллега разговаривает с пациентом, старается его успокоить, но мужчина почему-то фиксирует взгляд на мне. В глазах его читается крик: «Помоги мне!»
Пока Сина надевает пациенту манжету тонометра, я подношу ему кислородную маску, которую он буквально вырывает из моих рук и прижимает ко рту и к носу. Я решаю начать с 8 литров в минуту. Пульсоксиметром измеряю на пальце насыщенность крови кислородом: она пока в норме. Но давление и частота сердечных сокращений повышены. Это может быть из-за стресса, но может иметь и более серьезную причину. Боли в груди, одышка и проблемы с сердцем в прошлом – все тревожные сигналы налицо.
Пока коллега делает электрокардиограмму, я готовлю раствор для инъекции. Уже первые линии на ЭКГ подтверждают подозрение: инфаркт миокарда!
Мы прибыли буквально пару минут назад, но за это время состояние пациента заметно ухудшилось. Он дышит все с бо́льшим трудом, и, хотя я полностью открыл подачу кислорода, его уровень в крови по-прежнему падает. Мои коллеги делают все возможное, чтобы помочь пациенту, я же ощущаю себя довольно бесполезным. Следуя указаниям, я готовлю иглу и дезинфицирующие средства для венозного катетера. Когда Штефан прикрепляет канюлю, мужчина – уже совсем бледный и с посиневшими губами – смотрит на меня испуганно. Давление падает, кардиограмма становится все более неровной, а настроение – все более подавленным.
Мой коллега разговаривает с пациентом, старается его успокоить, но мужчина почему-то фиксирует взгляд на мне. В глазах его читается крик: «Помоги мне!»
И тут мне становится настолько не по себе, как никогда не бывало прежде. В моей голове царит хаос. Что еще мы можем сделать? Что еще могу сделать я? Неужели и мой дед так же страдал? Взгляд больного сверлит меня. На какой-то миг мне кажется, что это смотрит мой дедушка. Но пациент неожиданно теряет сознание. Штефан успевает подхватить его и бережно поддерживает, пока тот соскальзывает с дивана на ковер[17].
Быстрая проверка: дыхание есть, сознания нет. «Обеспечить стабильное положение лежа на боку и подготовить отсос», – вспоминаю я текст учебника и начинаю действовать. Вынимаю из рюкзака отсасывающий насос, надеваю на него катетер. Проверил – готово. Если пациента вырвет, я смогу моментально удалить рвотные массы, чтобы освободить полость рта и глотку.
Жена больного теперь тихо сидит на стуле возле двери в комнату. Снаружи слышится завывание сирены: это приехал врач «Скорой
Дословно «стеснение (боль) в груди» – временное нарушение сердечного кровообращения, которое часто возникает в связи с сужениями коронарных артерий.
Описан истинный кардиогенный шок на фоне острой ишемии миокарда. –