Арабские сны. Ирина Лакина
мне взбивать подушки в покоях Дэрьи Хатун – фаворитки шаха Джахана.
Ее двухкомнатная квартира (а иначе это никак нельзя было назвать) – со спальней, гостиной и чуланчиком для отдыха служанки – была обставлена не в пример тому курятнику без единого окна, в котором поселили меня и остальных джарийе.
На окнах красовались резные деревянные решетки с затейливыми орнаментами, сквозь которые струился солнечный свет, каменный пол был устлан мягкими и теплыми коврами, а на диванах лежали мягкие подушки с красивой вышивкой. Металлический стол с коваными ножками, который стоял в центре гостиной, блестел, словно фольга на солнце.
Особое восхищение вызывала кровать – большая, высокая, с бархатным балдахином и шелковым одеялом.
Честно говоря, мне уже порядком поднадоело бесплатно вкалывать за еду и ночлег, но как улучшить свое жалкое положение я еще не придумала. Мое желание совершить побег или устроить бунт пропало напрочь после того, как я стала свидетелем пытки фалакой одной дерзкой девушки. Она нагрубила какой-то важной женщине с шикарной короной на голове, за что Зейнаб-калфа немедленно велела евнухам устроить показательное наказание. Нас выстроили в ряд перед привязанной к фалаке девушкой и заставили смотреть, как один из евнухов лупит по ее пяткам бамбуковой палкой. Бедняжка кричала и извивалась, как змея, а у меня сердце подпрыгивало до самого горла от страха. Да и куда мне было бежать, если я, согласно Леркиным данным, каким-то чудесным образом оказалась в 16 веке?
К тому же не давали покоя мысли о более везучей подруге, которая жила в комнате на двоих с удобной кроватью, большим зеркалом и аккуратным окошком, выходящим в сад, – чем не номер-стандарт в трехзвездочной гостинице в арабском захолустье? Мне там разрешалось только пыль вытирать да пол мести.
Мне так и не удалось поговорить с Леркой-Зулейкой, которая постоянно была на каких-то занятиях то по письму и стихосложению, то по искусству танца, то по игре на сантуре, а когда возвращалась – меня, как на грех, привлекали к очередным общественным работам. За этими размышлениями меня и застала хозяйка шикарных апартаментов.
Дверь в покои распахнулась, и я услышала шелест дорогой ткани, а воздух наполнили ароматы ванили и амбры.
– Ты кто такая? Новенькая? – пропел тонкий нежный голосок.
Я медленно обернулась и слегка склонила голову, как велела Арзу-калфа, исподлобья начав рассматривать хозяйку дивного голоса – фаворитку падишаха Дэрью Хатун.
Это была чуть пышноватая, но очень фигуристая шатенка с огненно-рыжими волосами, напоминающими языки пламени. Ее белоснежная фарфоровая кожа блестела и сияла, а глубокие синие глаза, искусно подведенные сурьмой, гипнотизировали ничуть не хуже товарища Кашпировского.
Наряд из золотой парчи и зеленого атласа с широкими рукавами блестел и переливался, завораживая своей красотой. Шею фаворитки украшало великолепное колье с огромным рубином, а голову венчала чалма с нашитыми изумрудами.
У меня едва не отвисла челюсть от такой роскоши. Я даже дар речи потеряла,