Москвичка в кавычках. Нина Еперина
булки, ножом соскабливала подгоревший лопуховый лист снизу и отрезала мне краюху от самого надтреснутого бока. Краюха пахла мамкой и еще чем-то очень вкусным. Я жевала хрумкающую корочку и запивала парным молоком из-под нашей коровы Машки. В окно светило утреннее летнее солнышко, в луче плясали пылинки и падали на выскобленный до желтизны вениками-голышами пол. В хате было тепло и уютно, через стол наискосок сидела баба Юля, подперев рукой щеку, и смотрела, как я жую. И это было так потрясающе… Мое детство…
Денег хозяин не взял, только за колеса. Но мы же не могли остаться в долгу, тем более что у меня были платки! Женское население веселилось до счастья. Как же. Каждой бабе на деревне достался платок с люрексом, и «Хамура», и цвет на выбор! А семье, приютившей нас, еще и по нескольку! Что вы, мужики, понимаете! Какие там колеса, когда тут платки бесплатно раздают!
Через час мы уезжали. Нас провожала вся деревня. В ту минуту они нас очень любили, от чистого сердца. Я так думаю. Дальнейший поход благополучно закончился уже к вечеру. Мы, в конце концов, нашли и маму, и сына. Конечно же, то, что мы искали, непременно оказалось в самом дальнем кармане. То есть в самом дальнем ауле. Закон подлянки. Они тоже честно отдали нам деньги и остатки платков. Платков осталось очень мало, так что денег на откуп мелкий хулиганишка себе заработал, и мы расстались очень по-доброму.
Девочка осталась в деревне с бабушкой. Мы с ней распрощались у калитки, отдельно от всех, и даже всплакнули чуток…
Вернулись в гостиницу около четырех часов утра, уставшие, но счастливые. Во-первых, живы. Мы вырвались из горской, чеченской, чуждой нам земли и живы!!! От этих страшных аборигенов, которые еще с царем Александром I воевать начали в 1810 году. С тех пор хрен что изменилось! Во-вторых, с деньгами! Никто не обманул и по голове не долбанул за такие большущие деньжищи. А те бабки, которыми мы штраф покрыли заказчику, и была та часть, на которую Толик намеривался личный гулен устроить.
Я и таксиста Славу не обидела. Уже за бутылочкой в номере он нам сознался, что и не надеялся из этого чеченского далека живым вернуться, особенно когда понял, за какой кучей лавэ мы выехали. Оказывается, русские, живущие в Грозном, стараются дальше города не выезжать. Слава рассказывал нам всякие ужасы про рабов, которых свозили со всего СССР. Они в горах работали, баранов пасли и черемшу собирали. И это в восемьдесят третьем году! Рабство в расцвет Коммунизма!!!
Лучше бы он нам этого не говорил. У меня от страха все внутри аж захолодело. Если бы я раньше узнала, да гори они огнем, эти платки и эти бабки.
– Слава! А слабо было сказать? Я бы точно никуда не поехала!
– Я тоже. – промямлило чудо.
– А я говорю, что это я бы не поехала, а ты бы должен был поехать в любом случае. Там же твой главный друган в родной Чечне тебя ждал…
Свят, свят, свят. Пронеси нас, Господи! Ну, точно, законченные мы адреналинщики, авантюринщики!..
Начиналась наша дружба с Лидушкой пять лет