Москвичка в кавычках. Нина Еперина
слезы, и рассказывал, что у него на родине, в ЮАР, тоже есть партизаны. И он тоже партизан и в России сражается с капиталистическим режимом…
Даааа, мы его понимали. Мы же тоже, где-то, в подполье. Мы тоже, где-то, по большому счету, партизаны.
Поэтому предложение Бэнэса нашло у нас полное понимание: опять даешь антикапиталистическую контрабанду в особо крупных размерах!
Посол Бэнэса занимался не иконами, а картинами и антиквариатом. Он был искусствовед. Я рассказала ему про японскую штучку из кости мамонта. Решили, что берем посмотреть. Вот сколько времени проходит от предложения продать, до желания посмотреть. Ровно полгода.
Чем там эта пьянка закончилась, я тоже не помню. Только в какой-то момент сосед танцевал с негром цыганочку с выходом и с притопом, а Наташка трясла плечом…
Ладью от золотой Татьяныи внука Луначарского Коли мы с Бэнэсом продали, и очень удачно. Через аукцион «Кристи» в Лондоне. Угандиец оказался вхож к его устроителям, поэтому его и интересовали такие вещи. Только тогда я поняла, что такое по-настоящему дорогая вещь. Это оказалась Япония!!! IX век!!!
Еще мы с Бенэсом продали одну картину. Ее явно украли из какого-то немецкого музея еще во время войны. Реституция, будь она неладна! Картина была, что называется, по мясу вырезана прямо из рамы, даже часть надписи была перерезана пополам, но оказалась очень дорогая. На ней был изображен древнегреческий бог Гермес. Он летел в облаках и трубил в рог. Это было очень похоже на итальянскую живопись XVII века, может Караччи, Альбани или Тьеполо… Тоже вещица будь здоров! Я тогда столько денег заработала!
А уже потом на свою долю от нэцкэ и итальянцев я купила картину нашего русского авангардиста Ивана Клюна. Называлась она «Игра на бильярде». Ее привезли из Питера. Клюн работал там перед эмиграцией. Она не рассыпалась только потому, что была провернута в крепкую материю. Вот я с ней по Москве колец нагоняла! Все реставрационные мастерские были мои. Мне сделали полный анализ полотна и красок. И рентген показал – картина настоящая. Предварительная оценка – пять миллионов долларов! Только тогда посол Бэнэса увез ее в Европу и сдал для полного анализа в «Кристи». Анализ делали пять месяцев. Вначале в Лондоне, потом в Париже, после в Америке.
А потом наехал облом – эксперты заявили: подделка, изготовленная из настоящих красок начала XX века. А мы так надеялись, так надеялись, так ждали денежек! Будущие расходы посчитали! Но правильно моя мама сказала: «Кому суждено быть нищим, тот нищим родится и нищим помрет, как бы он ни старался и из кожи вон не лез»!
Хотя… С этим приговором я борюсь всю свою жизнь и доказываю себе, а главное маме, что судьбу можно победить…
Я встретила его в мастерской у знакомого художника-реставратора. Его тоже звали Саша, как моего таксиста. Он был не выше меня, голубоглазый, черноволосый… Усики его мне, что ли, понравились? Мы говорили с ним об искусстве, живописи, иконах. Тогда это была для меня только что приоткрытая дверь в иное измерение, и меня туда тянуло. Ему очень нравился балет. А я обожаю