Видения Коди. Джек Керуак
вина и шуточкой о великом Папе-сифилитике, которого втиснули в гроб, а он и слова против церкви не вымолвил – Американский флаг и безымянный чокнутый флаг Стайнберга висят сверху – спереди же, Пасха 1950-го, я освещал парад с Сэрой и «Юнайтед Пресс» – Жизнь моя – О громадные начинающиеся столпы оснований, куда удобно упираться коленями – О мраморные донья каменных небес – Здесь, в Св. Патрике у них резиновые подстилки для колен, никакого замученного дерева. Педоватый телевизионный танцор в белой водолазке и спортивном пиджаке рассекает вдоль по проходу – Но это мне напоминает, все эти женщины, без разбору рассеянные вечером по церкви, о Лоуэлле, и как они заглатывали поповский хер в этой своей покорности, что призывает меня прекратить и познать «страх Божий», а они любят похороны, я же нет; они любят воск, любят затхлое нутро и потроха чертовых алтарей —
Мужчины тут конские жопы – И вот наконец окно настолько наружу, что донное стекло отражает буро огни, которые только что зажглись для неотвратимой службы.
Эти стеклянные окна преломляют и НОЧЬ, ибо теперь я не вижу ничего, кроме богатых смутных припоминаний того, чем в сумерках был Рембрандтов бочонок эля в Дублинском салуне, когда Джойс был молод, намек до того смутный, что люди в темной комнате будто одеты в фосфоресцирующие ободья и все втянуты в какую-то драму, столь трагическую, что свет дневной ее не осветит – лишь внутренний свет ночи – «Какая святая и благочестивая мысль! Посему принес за умерших умилостивительную жертву, да разрешатся от греха» – из Маккавеев[9]. Поп говорит: теперь он цитирует чепуху Макартура про Старого Солдата – мешая теологические истины с сегодняшними заголовками, тыры-пыры, теперь я выхожу, устал, в собственные мысли, и мне некуда идти, только свою дорогу отыскивать.
Хипстер, суп, хлеба не брал, поскольку так привычно худ, что не способен его впитать – только суп – высокий, худой, темные длинные волосы почти фигою на затылке – хладнокровно размешивает суп, пробует на горячо, бросает окрест презрительный взгляд, начинает – по-прежнему дуя – одет в (вот уже глубоко погрузился в еду, ему только немного супу и нужно) четкого кроя костюм с лацканами, желтая спортивная рубашка без галстука – очки в роговой оправе, усики – его любопытство слабо прикрыто изощренным упорным взглядом, производится искоса, пмаете – Напротив него сидел парень, он холодно бросает взгляд ему в лицо, тот не смотрит, и он изучает его немного дольше, холодно – застольные манеры безупречны – вот его привлекает развернутая газета парня вверх тормашками на столе – быстро поглядывает через подкладное плечо отметить источники шума и голосов – утирается салфеткой, элегантно обеими руками – вот закуривает сигарету, когда зашел сюда, бросил мятую пачку (презрительно) на стол, прежде чем снять большое хипстерское зимнее синее пальто – вот он закончил, просто заходил сюда поесть, немного согреться, надевает его, идет – копаясь в карманах брюк тем безымянным жестом,
2-я Маккавейская (неканон.), 12: 45, русский синодальный текст.