Polystoria. Цари, святые, мифотворцы в средневековой Европе. Коллектив авторов
столь развернутый список народов, вероятнее всего, преувеличен Генесием, желавшим показать поддержку мятежника всеми народами Востока, но включившим туда и явно анахронические имена, все же участие каких-то абхазов в восстании Фомы подтверждается аутентичным документом – письмом Михаила II Людовику Благочестивому, где соратниками мятежника названы только арабы, персы, иверы, армяне и абасги[29]. Последний список, состоящий из народов Востока, имевших свои государства, может говорить и в пользу помощи Фоме со стороны не просто неких абасгов, а именно Абхазского царства, враждебного империи.
Большой хронологический промежуток не позволяет рассматривать как месть за участие в восстании Фомы Славянина два неудачных византийских похода на Абхазию, о которых сообщает только Продолжатель Феофана. Целью их, несомненно, было вернуть Восточное Причерноморье в орбиту влияния империи.
Первый поход состоялся в правление императора Феофила: «А в Авасгии Феофов и брат Феодоры Варда, посланные туда с войском, испытали великие беды, и мало кто оттуда вернулся»[30]. Второй поход состоялся при Михаиле III и возглавлялся Феоктистом: «И когда случились два солнечных затмения, он, назначенный стратигом против авасгов, вкусил по несчастию гнева Божия: попавшие в кораблекрушение несчастным образом лишились жизни, а шедшие по суше разделили их злую судьбу. Таким образом погибло это войско»[31].
Оба этих похода в тексте точно не датированы, и потому их время стало предметом дискуссии. Долго преобладало мнение, что первый поход состоялся в 830 г., а второй – в 843 или 853 гг.[32] Однако наиболее разумным кажется предложение сблизить их по времени, датировав соответственно 840 и 842 гг.[33]Тогда перед нами оказываются две последовательные попытки империи отвоевать Абхазию и Эгриси[34]: обе были задуманы Феофилом, но вторая состоялась уже после его смерти.
О причинах византийских неудач в этих походах мы почти ничего не знаем – лишь про второй известно о кораблекрушении той части войска, которая была отправлена по морю. Было ли и в первом походе войско разделено на морское и сухопутное, неясно, но если не было, то такое разделение во втором походе можно будет считать ответом на первый неудачный опыт. Если речь идет о военном поражении, а не о стихийном бедствии, то можно предположить наличие союза абхазских царей с арабами, которые, согласно ИПБ 224.26–27, после смерти Ашота в 830 (?) г. отняли часть его владений, а остальную часть (Шавшети, Кларджети и Нигали) обложили данью. Такое вполне вероятно для сухопутной части второго похода, равно как и возможно для первого похода.
Близок этим походам по времени моливдовул Христофора, ипата и императорского нотария геникона, найденный в крепости Петра (Цихисдзири) и датируемый 840-870-ми годами[35]. Его можно связать как с присутствием в Петре византийского войска, т. е. с маршрутом сухопутного похода (если поход – скорее, поход 842 г. – прошел через Петру, то его неудачное
См.:
Цит. по: Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей / пер. Я.Н. Любарского. М., 1992. С. 62. (Лит. памятники).
Цит. по: Там же. С. 87.
Как, например, у цитированных выше переводчиков «Продолжателя Феофана…».
В литературе, начиная с С. Каухчишвили (Georgica. Т. IV. Ч. 2. Тбилиси, 1952. С. 327. Примеч. 4 (на груз, яз.)), часто встречается представление о первом походе как о помощи империи восставшему против арабов населению Абхазского царства, которое восходит к фантазиям Ш. Ле Во, раскритикованным уже его издателем А.-Ж. де Сен-Мартеном