Все оттенки роз. Элизабет Крафт
съемке оттесняя назад, подальше от Тэйта. Но не сопротивляюсь. Я смотрю, как чьи-то руки дергают его за одежду, пальцы касаются его коротких волос. Он опускает глаза, прячась от бесчисленных вспышек, которые сливаются в ослепительно-белое пятно света.
Я делаю шаг назад, потом еще один. Толпа заполняет освобождаемое мной место. Я ловлю еще один, последний взгляд Тэйта, а потом сворачиваю на тротуар и убегаю.
Глава 5
Когда в конце учебного дня дети высыпали на улицу, было тепло и в воздухе пахло весной, хотя зима почти уже наступила, если, конечно, зиму в Лос-Анджелесе вообще можно так называть.
– Выпьем кофе в «Одиноком Бобе»? – предлагает Карлос.
– Давай. – Я почти весь день молчала, и он определенно это заметил. Не знаю, почему я не рассказала ему про Тэйта – разве только потому, что мне очень стыдно, что я позволила себе так увлечься, и вдвойне стыдно, что я увлеклась им.
Я не идиотка, я знаю, кто такой Тэйт Коллинз. Все это знают. Даже если вы не читаете таблоиды, как я, даже если не слушаете его песни и не подписаны ни на один из блогов о знаменитостях, вам все равно знакомо это имя. Все наслышаны о череде его девушек-моделей, о его грандиозном мировом турне, во время которого он, по слухам, тусовался вместе с принцем Гарри и едва не утонул, упав с яхты у берегов Франции, пьяный в хлам; о драке в нью-йоркском ночном клубе, когда он угодил за решетку. Всем известны эти грязные подробности.
Но я просто не узнала его. Он выглядел иначе, совсем не так, как на тех фотографиях, которые я раньше видела. Нынешний Тэйт совершенно не похож на длинноволосого тусовщика с первых полос бульварных изданий. Его неподражаемые каштановые волосы исчезли, голова почти обрита. А глаза в реальности кажутся намного темнее. Словно он очень давно не спал.
– В чем дело? – спрашивает Карлос, слегка подталкивая меня в плечо, пока мы идем. – Я же вижу, что с тобой что-то творится.
Вот и попробуй его одурачь. Я отворачиваюсь, чтобы он не видел моих глаз, не видел боли, которую не могу скрыть. Сегодня утром перед школой я мастерски наложила слой макияжа на подбородок, чтобы спрятать синяк, который появился вскоре после событий пятничного вечера. Конечно, он все равно слегка заметен, но я списала это на происшествие в цветочном магазине, сказав бабушке, Мие и Карлосу, что слишком резко открыла одну из дверей холодильника и ударила себя по подбородку. Они все вроде как мне поверили. Хотя мне было и не по себе от этой лжи.
– Мы даже за ланчем не виделись, – добавляет друг.
– Знаю. – Я качаю головой. – Прости. – Все отведенное на ланч время, до самого звонка, я просидела в машине, перебирая в памяти события прошлого вечера: как мы ужинали в ресторане «У Лолы», как я сдуру сказала, что ни разу за всю жизнь не встречала знаменитостей, и это сидя прямо напротив одного из самых известных рок-звезд в мире. Неудивительно, что он сумел вычислить номер моего телефона, – говоря, что у него есть источники, он не шутил. Воспоминания кружатся в моей голове, кусочки невероятного пазла, которые мне не удавалось сложить вместе до этих пор. Как, например,