Райдер. Анду Лив
немного подождешь, минут пятнадцать, мы сможем вместе пойти домой. – Она загорелась этой мыслью. – Нас сегодня раньше освободили от прополки грядок и отправили на репетицию. У нас же завтра выпускной!
– А! Хорошо, – Илья кивнул, одобрив ее план, и сел на скамейку.
В сером коридоре раздался громкий звук удаляющихся шагов, и через мгновение всё стихло. Илья прислушался к тишине и озадаченно вздохнул; его взгляд поплыл по школьным вывескам и газетам, пестро насыщающим стены. Он посидел с минуту, потом ему надоело, и он встал.
Илья неторопливо расхаживал по коридору и его медленные мягкие шаги не нарушали тишину школьных каникул. Однако вдруг до него донеслись голоса, и он с интересом пригляделся: дверь последнего кабинета была открыта. Он так же бесшумно подошел к дверям и уловил доносящиеся до него голоса:
– Молодец, Соня, садись.
– Можно выйти?!
– Скоро урок закончится.
– Ну Анастасия Алексеевна, пожалуйста!
– Нет! – строгий женский голос потушил детские вопли, и на мгновение в классе стало тихо.
Илья стоял возле дверей, но не осмеливался заглянуть в кабинет. Анастасия Алексеевна… Как Илья ни напрягал память, он не мог вспомнить учительницу с таким именем. Кабинет русского языка и литературы… Нет! Этой учительницы при нем не было. И вдруг, прислушиваясь к разговорам за стеной, он неожиданно для себя почувствовал, что этот голос ему очень знаком. До боли знаком.
– К доске… Нестеров Никита.
– Ой, нет…
– Что нет?!
– Можно я завтра стих расскажу?
– Опять?! – Прошла пауза возмущения. – Письменное домашнее задание выполнено?
– Ой…
– Два.
Илья улыбнулся, и любопытство взяло вверх: он сделал шаг вперед, и его взору представилась часть класса с сосредоточенными лицами детей. На вид это был класс шестой или седьмой, ученики внимательно следили глазами за учительницей, но Илье не хватало наглости полностью заглянуть в класс и увидеть строгую учительницу.
– К доске… – Снова послышался женский голос. – Саша Соколов.
По классу пронесся гул голосов, и теперь все глаза были устремлены на невысокого смешного мальчика; он единственный был одет неподобающе: в красные спортивные шорты, явно предназначенные для футбола. Вид их был ужасен: помятые, в черных земляных пятнах; его прекрасный образ существенно дополняли белые носки, которые превратились в серые лохмотья разной длины, а кеды – разодранные, черные от грязи, уже были не пригодны для использования. Тем не менее, сверху на нем была белая рубаха, заботливо выглаженная когда-то, но и она уже не была белоснежной и не могла спасти положения. А самое главное – лицо. Загорелое, с огромными голубыми глазами, взъерошенными светлыми волосами, длинными ресницами и с ухмылкой на губах: этакая улыбка хулигана.
– Чо? – сказал мальчик.
– К доске.