БЛЕF. Николай Иванович Левченко
и без купюр, она заверила своей печатью, позволив ему указать и дату, которую он вывел, хотя и отступив от строгих правил, бдительно хранимым под кустом терновника, всегда готовым, хорошо отточенным каламом: «Дано в канун посмертного Тридцатилетия, того же дня, 2-го месяца Ах-эт».
Для тех, кто любит дома мастерить и думает, что каждый навык в жизни может пригодиться, он должен пояснить: калам был изготовлен им из веничного сорго при помощи расплющенной столовой ложки, ржаного мякиша и старого гвоздя; всё остальное Голубой мог выдумать, но в этом он бы мог поклясться, святая правда, это да.
IV. Елена
Не-тот и тот, кого она любила: стройный, смуглый, с густыми вьющимися волосами и византийским (где-то она вычитала!) профилем брюнет, отличный спортсмен, тайно-заядлый игрок в преферанс в укромных уголках амфитеатром забиравшихся под самый потолок и по утру считающих по сторонам ворон, клюющих носом, будто еще не совсем проснувшихся студенческих аудиторий. И в дополнение к тому – неотразимый сын всесильного секретаря обкома, – был всеобщим кумиром женских сердец и безотказной Архимедовой опорой все более входившего у оборотливых абитуриентов в моду университетского промэка.
Собственно, Мишелем стала называть его она: все ординарное к нему не подходило. Друзья же, – Испанец и Лапа, «рыцари плаща и шпаги», между собой называли Кручнева – Крис. Тут было что-то чрезвычайно личное: может, из прошедшего ремикса про ковбоев, который она тоже видела, но что не обсуждалось, или что-нибудь еще такое. Но что б о нем ни говорили после, это не имело ровно никакого отношения к малайскому кинжалу!
Елена еще в школе была наслышана про это братство, да и жили они по соседству. Судя по молве, все трое составляли интеллектуальный клан неприкасаемых: дав клятву верности, стеной стояли друг за друга, от круга сверстников держались в стороне и больше никого в свой элитарный клуб не принимали. Зимой они все вместе занимались в легкоатлетическом манеже, великолепно были развиты физически и, несомненно, даровиты: от школьных физико-математических олимпиад с почетными призами и подарками, что было для людской молвы хотя и притягательно, но целиком непостижимо, до юниорских состязаний в фехтовании и каратэ. А вот…
– Копеечка, Кристос внизу! – смешком передавалось в классе от окна в конце уроков.
Заносчиво-грудастая не по уму, и неразменная, Копейкина как мартовская кошка тут же выгибала спину.
На вкус Елены она была, пожалуй, что излишне тучновата, как рано повзрослевшая и переевшая рахат-лукума конкубина: ходила в розовых чулках, бахвалилась своей набедренной татуировкой с двумя лобзавшимися голубками, и несмываемой губной помадой в туалете. Перед своими однокашниками вечно задирала нос, а с теми, что постарше, флиртовала, при этом строила такую маменькину цацу, недотрогу. Хотя в портфеле у нее всегда была зубная паста и запасной комплект