Собрание сочинений в двух томах. Том II. Валентин Николаев
и культурного – как норма. Все люди будто отравленные, почти все ищут спасительные чистые родники, к которым можно припасть и хоть на короткое время прояснить помутившийся разум. А родники эти тоже иссякают. Без народа, без всей страны и Москва нынче не выживет. И всё ещё в стране есть, с чего можно налаживать жизнь, но поражает убожество высоких государственных лиц в стране, которые высоки только занимаемой должностью. Воистину Россия на перепутье.
9. Много бед, невзгод, несчастий испытали наши люди в деревнях. Они живут на краю жизни, и двигаться им от беззаконий и жульничества всяких начальников некуда. На лице умного пожилого крестьянина можно прочитать сегодня всю советскую эпоху – истинный клад для портретиста.
10. И до сих пор, когда приходит в наши северные деревни зима, у меня что-то останавливается и тоскливо замирает в душе. Я знаю, сколько одиноких старух по всему русскому северу пускаются (как они говорят) в зиму, будто в тяжкое безбрежное плавание. Почти у всех в самый обрез дров, водоразборная колонка среди деревни в мороз обязательно замерзнет, хлеб в магазин из-за метелей могут не привезти неделю, две, а то и дольше, картошку в подполье прихватит стужей…
И никто не поможет – ни колхоз-совхоз, ни сельсовет… хоть криком кричи, хоть молись, хоть умирай, хорошо, если есть в деревне один путный мужик: за «пол-литру» что-то да сделает. А так – жди смерти, да и рады они ей, её только и ждут.
Сколько я слыхивал от них этих чистосердечных признаний по осени. И никто, ни зверь, ни птица, так не рады весне как они, если удастся перезимовать.
11. Мародёрство, которое точит сегодня как ржавчина и бывший Союз и Россию есть последняя волна большевизма. Большевики и начинали с этого – с разрушения усадеб, имений, монастырей, церквей… Но богатыми не стали. Не разбогатеют и нынешние мародёры, они погибнут, как люди уже погубившие свои души. Падшую душу восстанавливать труднее, чем обворованную дачу, дом, квартиру… Вор и мародёр не имеет ни возможности, ни права на воспоминания, мемуары. Этот опыт хранится в тайне, никому не передаётся и медленно разрушает самого «владельца».
12. Совершенно безразличные к судьбе друг друга мы – не столько современники сколько соузники с разными сроками земного отбывания. Мы слишком большое значение придаем «нашему» времени и по-прежнему верим в «светлое будущее» пусть даже и без нас. Мы разучились ходить в пяту, как говаривали охотники, то есть к своим истокам, вспять истории. Мы уже не живём прошлым, поддавшись лёгкому обману – жить только будущим. Человечество глядит в разные стороны, вернее, глядело всегда. И если совсем не будет тех, кто часто оглядывается назад, мы окончательно потеряем дорогу к дому.
13. Давно уже ложная многозначительность руководителей нашей жизни воспринимается нами как мудрость. На самом деле мы живём в стихии лжемудрецов, лжемастеров, лжепророков… Время крайней неустойчивости, время сбитых центров в народной и государственной жизни, значит пришло время установить (вернуть на место) центр в душе