UNE, DEUX, TROIS. Драма в трех сценах и лицах. Матвей Рахвалов
уже, пожалуй, утро. Мать, ну-ка, правда, постучись к сыну – как бы не проспал.
МАТЬ. Он никогда не просыпает…
ДИТЯ (никем не слышимая, автоматически). Соли на рану…
ОТЕЦ. А я и не говорю, что он проспал, я говорю – иди и постучись.
МАТЬ. …и за пять лет службы ни разу не болел.
ОТЕЦ (потирая руки). Давай быстрее решим эту проблему и пойдем в постель – здесь так холодно….
ДИТЯ (задумчиво, – ее никто не слышит). Да, меня все время бьет озноб…. Может быть, все эти бесконечные пять лет мы просто болеем?..
МАТЬ (не слыша ОТЦА). И всегда решает наши проблемы, особенно этот жуткий долг… (почти плачет) после нашего банкротства. Из-за него уже пятый год живем, как прокаженные…. Можно обезуметь от этого раннего вставания. Человек должен высыпаться. Другие коммивояжеры живут как…
ДИТЯ (отрешенно, безумно). Как одалиски…
МАТЬ. А мы как… как….
ОТЕЦ (поучающе). Одалиски – это такие….
МАТЬ (перебивая). А он как… как…. (резко, как бы предупреждая чьи-то слова) Да! Как Богородица! Вот он недавно и икону повесил в своей комнате….
ДИТЯ (перебивая, улыбаясь). Зачем же такое святотатство: икону – вешать!..
МАТЬ (продолжая, не слыша). …И рамочку для нее сам выпилил… как одел точно… и так она руку жалостливо сюда протягивает….
ОТЕЦ. Нет, икона рук не имеет. Это Богородица протягивает, а икона…. А что икона?! А икона имеет протяженность в пространстве…. Висит, то есть….
МАТЬ (все так же, не слыша) …так жалостливо… как сыночек мой….
ДИТЯ (как-то одержимо). А рука целиком исчезает в муфте, мохнатая, как лапка у насекомого. Это не икона, это….
МАТЬ (перебивая, успокоившись). А кто такие одалиски?
ОТЕЦ. Может быть, ты все-таки постучишься к сыну?
ДИТЯ (оживляясь). А, может, сказать его хозяину, что он заболел?..
ОТЕЦ. Хозяин или сын?
ДИТЯ (не слыша, исступленно, встав из-за стола и направляясь к рампе). Да! заболеть!!! Заболеть!!! Наконец-то, за все это время хоть одно проявление нормальности среди всего этого нечеловеческого безумия: вставания в четыре часа ночи, копошения в темноте, поедания пищи в строго определенное время в отмеренных на столетие вперед количествах, потому что ограничения – это признак человека с большой буквы, а не заведенного будильника, имеющего три стрелки x, y, z, который… (опешив) сегодня не зазвонил….
Мать встает с кряхтением и направляется к двери слева, по дороге смотря на часы.
ОТЕЦ. Нет, разберемся здесь и без хозяина. Он приведет врача больничной кассы, у которого все люди на свете совершенно здоровы и только не любят работать….
ДИТЯ (язвительно). Разве в данном случае он будет так уж неправ?
ОТЕЦ (опять поучительным тоном). А у часов общее количество стрелок равняется четырем: еще одна для звонка (взглянув на часы). Видишь: часовая внизу, секундная наверху, минутная слева и последняя на четырех.
МАТЬ (стучась в двери).