Под знаком Змееносца. Наталия Мельникова
со мной в столовой, а после одного случая, я просто уверилась в их неприязни.
В этот день была моя очередь дежурить по классу. Девочка, которая должна была составить мне компанию куда-то смылась. Я стояла и лениво елозила грязной тряпкой по доске, растирая по ней мел. Как сейчас помню это был кабинет биологии. И тут в класс вошла признанная красавица Алла Пантелеева со свитой – толстой Эльвирой и похожей на птичку Светой.
– Ну что, чувырла, как дела? – девчонки обступили меня вокруг, их наглые усмешки не предвещали ничего хорошего.
Я стояла, окаменев, понимая, что ситуация разворачивается не в мою пользу. При этом агрессия девчонок не очень то меня пугала, но я терпеть не могла насилия. Если меня ударят, едва ли смогу дать отпор.
– Ты че обделалась что ли? Че молчишь? Не уважаешь? Смотри, сейчас заведем тебя в туалет и научим уважению – Алла толкнула меня в плечо.
Я продолжала молчать, опустив глаза в пол. Алла еще раз толкнула меня. А потом попыталась схватить за грудки, ее рука соскользнула и попала мне на шею. С рождения терпеть не могу, когда прикасаются к моей шее, просто физически не переношу. Не знаю как это произошло, все случилось само собой. Не могу объяснить как девочка, которая отбирала у котов пойманных птичек, смазывала их зеленкой и рыдала, когда кот все же добирался до оставленного без присмотра пациента, смогла ударить человека кулаком в лицо. От души, со всего размаху. Губа у Пантелеевой тут же начала вспухать.
Она стояла и в недоумении смотрела на меня, так же как и ее обалдевшая свита. Потом развернулась и вышла из класса, девочки последовали за ней.
Больше никто не пытался ко мне приставать, впрочем, и дружить тоже. Меня просто перестали замечать. На некоторое время обо мне забыли.
День, когда он появился, не помню. Кажется, это была среда. Я сидела на подоконнике в своей комнате и наблюдала из окна за трамвайной остановкой, за пассажирами выходящими и заходящими в трамвай и просто прохожими. Я много времени проводила на подоконнике или за письменным столом у окна, высматривая соседей и знакомых выходящих из трамвая, внимательно разглядывая посторонних мне людей. Куда и откуда они спешат? Кто ждет их дома? Или вечером глазела в яркие окна соседних домов. В каждом из них были чьи то судьбы, настроения, страдания, маленькие победы и трагедии.
Он представился. Звали его как то на «а». Сочетание звуков было непривычным, вроде бы два «а» стояли рядом. Не помню. Имя было не длинным, но почему то очень сложным для запоминания. Он сказал, что для простоты общения можно называть его любым именем. Я увлекалась тогда старым французским кино. Накануне посмотрела фильм «Повторный брак» с Бельмондо. Так в моей жизни появился Жан.
Впрочем сходства с французским актером у моего нового друга не было совершенно. Его вообще достаточно сложно описать. Все в нем было каким-то… средним что ли. Не запоминающимся, без крайностей. Он был среднего возраста – лет 30–35. Наверное, с высоты моих 12, должен был показаться