Бог наказывает иначе. Татьяна Туринская
терзал Полину больше всего. Как будто мозг, пытаясь избавиться от жутких воспоминаний, специально концентрировался на чем-то второстепенном. Но можно ли назвать второстепенным совершенно жуткое зрелище, представшее во мраке перед дочерью?!
Все прошедшие годы Полина пыталась простить мать, но ей это никак не удавалось. Став уже взрослым человеком, женщиной, прекрасно понимала причину этого маминого дикого поступка, а вот простить никак не получалось. Даже учитывая то, что по плану Анастасии Григорьевны дочка должна была застать не болтающуюся вместо люстры покойную мать с безобразно вывалившимся сизым языком, а безутешного вдовца, рыдающего над ее остывшим телом – все равно не могла простить, при всем желании, при всех оправданиях не получалось.
А еще предсмертное письмо, обращенное не к дочери. Анастасия Григорьевна не позаботилась о том, чтобы пусть хоть письменно попрощаться с Полиной. В последнюю минуту мать о ней даже не вспомнила. Другие мысли терзали ее раненную душу, другие воспоминания. А для любимой дочери в материнском сердце не осталось даже самого малого места…
Много лет прошло, но боль… Какие глупости говорят люди, чтобы утешить несчастного. «Ах, потерпи немножко, скоро станет легче. Время прекрасный доктор, время лечит!» Ничего оно не лечит, ничего. Время – это просто время, и к медицинским понятиям ни малейшего отношения не имеет. Может, иные телесные хвори ему и под силу, но вот душевные… Нет, время решительно не способно избавить человека от дурных воспоминаний, от переживаний. От потерь…
От потерь… Правильно, именно во множественном числе, ведь теперь их у Полины две. Отец… Папа… Нет, папа остался в далеком и безвозвратном детстве. Отец.
ЯК-40 приземлился на бетонную полосу, ощутимо тряхнув при этом пассажиров. Полина ужасно не любила летать на ЯКах. Мало того, что сиденья узенькие, какие-то заскорузленькие, никакого тебе комфорта, колени упираются в спинку переднего кресла, так еще и входить приходилось – неприлично сказать! – в зад самолета. Плюс ко всем радостям и багаж с собой таскать самостоятельно. Боинги, Аэробусы – вот настоящие самолеты, на них путешествие переносится куда легче. Пусть бы даже ИЛ – не тот фонтан, конечно, но все-таки не сравнить с ЯКами. ТУ-шки уже хуже. Летательные машины Туполева Полина не любила почти так же, как ЯКи. В самолетах Градова разбиралась отлично. Не в технических характеристиках, конечно, сугубо в вопросах комфортабельности того или иного воздушного судна, благо налетать за свою жизнь довелось столько часов, что можно было бы потягаться со стюардессами. Но для тяжелых ИЛов и тем более заморских лайнеров нужны были куда более серьезные посадочные полосы, потому-то в родной городишко, не умевший похвастать аэродромом международного класса, самолеты повышенной комфортности не летали.
Бортпроводница открыла люк с выдвижной лестницей в хвосте самолета, уже можно было покинуть, наконец, недра такого неуютного салона, и пассажиры с удовольствием повскакивали со своих тесных кресел, столпившись в узком проходе,