Terra Nipponica: Среда обитания и среда воображения. Александр Мещеряков
стороннему человеку. Но также невозможно было через нее и увидеть, что творится снаружи, ее предназначение – максимально возможная изоляция императора от окружающей среды, защита от сглаза, проникновения злых духов.
Учитывались и практические соображения. Когда во время отправления одного из ритуалов годового цикла попробовали проводить конную стрельбу из лука вне пределов дворца, выяснилось, что это связано с ужасными неприятностями: разразился ливень, землю развезло и – подумать только! – императору пришлось возвращаться обратно во дворец в дождь. Поэтому немедленно приняли решение: вернуться к прежнему порядку, когда стрельбы проводились на территории дворца[60]. Конечно, и там мог пойти дождь, но зато и возвращаться императору никуда не было нужно.
Однако и стена дворцового комплекса, и многочисленная охрана не могли послужить окончательным препятствием для животных и в особенности для птиц, которые рассматриваются как нарушители обороняемого пространства государя. Если в «запретный город» проникает лисица – ее убивают или затравливают собаками, если вдруг прилетают зимородки – их немедленно ловят сетями[61].
О несанкционированном проникновении на территорию дворца неизменно сообщают официальные хроники. И почти каждый раз такое проникновение сопровождается неприятностями, которые возможно истолковать как дурное знамение. Мыши, попортившие обувь сразу у восьми служащих императорской кухни и погрызшие подставку для государевой печати, предвещают скорую смерть государю Ниммё. Когда перед государевым Фиолетовым дворцом собираются скопы с наловленными ими рыбами, очевидцы называют это явление странным, т. е. пугающим. Появляются и неопознанные птицы – охранники напряженно вглядываются в небо, но темнота не позволяет проявить им свои орнитологические познания[62]. Среди непрошеных гостей находится место и псам – один нагадил на табличку, указывающую порядок мест для чиновников во время церемоний на открытом воздухе, а другой вообще пробрался в дворцовое помещение, наблевал и помочился там. В отличие от белой вороны (предвестницы удачи) ворона обычная (черная) доставляет немало отрицательных эмоций (одна попортила сиденье дайнагона – главного государственного советника, другая расклевала клепсидру и улетела с какой-то деталью, которую она, правда, вскорости обронила)[63]. Появляются сообщения и о других птицах (цаплях, фазанах, случаются и неопознанные), они не наносят видимого ущерба, но их все равно ловят, если у охранников, конечно, хватает расторопности (фазана, забежавшего в караульное помещение, ловили шесть бравых гвардейцев)[64]. При этом пойманных тварей обычно отпускают на волю, убийство в пределах «стерильного» дворцового пространства считалось делом грязным и скверным. Однако поймать и наказать нарушителей оказывается возможным далеко не всегда. Собака, забравшаяся на дворцовую башню, оглашает окрестности
Нихон коки, Дайдо, 2-5-5 (807 г.).
Сёку нихон коки, Тэнтё, 10-8-12, 13 (833 г); Касё, 2-2-13 (849 г.).
Сёку нихон коки, Касё, 2-3-12 (849 г.); Нихон коки, Конин, 12-11-27 (821 г.); Дзёва, 1-3-20 (834 г.).
Сёку нихон коки, Дзёва, 9-7-7 (842 г.), 10-4-14, 9-10-9, 13-1-4 (846 г.).
Сёку нихон коки, Дзёва, 14-3-13 (847 г.).