Царство медное. Елена Ершова
и ему хватило сил только на то, чтобы повернуть голову и увидеть, как падает Монгол. Выпущенная им обойма прошила обшивку вертолета. Сам Монгол лежал навзничь, суча ногами и хватаясь скрюченными пальцами за перерезанное горло. Рядом вскрикнула Мириам, и ее голос превратился в беспорядочное бульканье – в основании шеи торчало что-то черное, длинное, подрагивающее, похожее на тонкое копье. Виктор застыл от ужаса, глядя, как падает его спутница.
«Как же так… как же так? – крутилось в голове. – Ведь она же не нападала…»
Холодный ветер с размаху дал пощечину. Виктор поперхнулся и рефлекторно нажал на спусковой крючок. Дуло дернулось, осветилось короткой вспышкой.
«Мимо!» – пронеслась лихорадочная мысль.
В горле стало сухо, как в выкипевшем чайнике. Все это произошло в долю секунды. Округлившимися глазами Виктор видел, как приближается человек в ржавом мундире, целый и невредимый.
Он шел неуклюже, как бы неуверенно, впечатывая каблуки глубоко в мерзлую землю. Виктору казалось, что она стонет и трескается, не выдерживая веса незнакомца, хотя тот и уступал ученому в росте и телосложении. Но с ним надвигалась какая-то невидимая, сокрушительная сила, готовая навалиться, подмять под себя, раздавить. Наклонившись над конвульсивно подергивающимся телом Мириам, незнакомец вытащил из ее горла тонкий прут, оказавшийся стеком с заостренным лезвием на конце. Из раны фонтанчиком брызнула кровь.
Виктор стряхнул оцепенение и закричал:
– А ну, стоять! Не приближайся, иначе я выстрелю снова!
И выругался.
Человек остановился, втянул голову в плечи. Руки безвольно болтались вдоль тела, единственный глаз сочился болотной мутью. Зомби – вот кого он напоминал. Мертвеца, ожившего только наполовину.
– Опусти пистолет, идиот, – скучно произнес он.
Его свистящий, полностью лишенный эмоций голос отчетливо слышался в застывшем воздухе, промозглым туманом заполз под черепную коробку.
Виктор сжал зубы, стряхивая гипнотическую паутину ужаса, процедил:
– Я дважды не повторяю! Еще шаг, и…
Незнакомец тяжело передвинул ноги. Виктор краем глаза отметил, как его рука в перчатке с нашитыми пластинами крепче обхватила гибкий прут стека.
«Стреляй! Иначе будет поздно!»
Виктор выстрелил снова.
Резкий, заставивший ученого вздрогнуть свист оборвался приглушенным всасывающим хлопком. Виктор увидел, как правая штанина незнакомца, прямо над коленом, наливается багряной влажной тяжестью. Он покачнулся, но не отступил. Вместо этого тонкие губы стали растягиваться и кривиться – широко, счастливо, словно незнакомец только и ждал этого решающего выстрела.
А в следующую минуту запястье Виктора вдруг пронзили тысячи болевых игл, пистолет выпал, стукнувшись о мерзлые камни. Он даже не сразу понял, что крик, взорвавший настороженную полуденную тишь, был его собственным. Гибкий стек хлестнул по ногам, рассекая ткань комбинезона, и Виктор упал на колени. Его ударили по лицу: не острыми гранями металлических пластин,