Четыре жизни Василия Аксенова. Виктор Есипов
за этот год со «Звездным билетом». Это был успех, это была слава.
Евгения Семеновна, она с 1957 года живет во Львове, тоже успела уже заявить о себе как писатель, ее воспоминания о рабфаке были опубликованы в Казани в 1963-м. Но до публикации ее главной книги было еще далеко. Первая часть «Крутого маршрута» впервые будет опубликована в ФРГ (Франкфурт-на-Майне) в 1967 году, на родине книга выйдет целиком лишь в 1989 году.
Мать и сын воссоединились в Москве только в середине шестидесятых (1966 год), когда с помощью Василия Евгения Гинзбург поселилась в известном писательском кооперативном доме у метро «Аэропорт». Друзья сына быстро стали и ее друзьями. Именно такие отношения сложились у нее с Анатолием Гладилиным, Беллой Ахмадулиной, Зоей Богуславской, Бенедиктом Сарновым, многими другими известными писателями и поэтами тех лет. Особенной теплотой и взаимностью была отмечена ее дружба с Евгением Евтушенко, даже в ту пору, когда его отношения с Аксеновым стали желать лучшего. Столь же сердечными сделались и ее отношения с будущей второй женой Василия Майей Овчинниковой.
В 1976 году Василию Аксенову удалось добиться разрешения на совместную с матерью поездку во Францию. В путевых записях Евгении Гинзбург, часть которых так же, как и письма к сыну, публиковались в журнале «Октябрь» (2012, № 8), в записи за 19 августа 1976 года читаем:
«С утра – Брест. Проверка паспортов, таможенный осмотр. Таможенница – девица типа Галины Борисовны[54] – особенно не придирается, в чемоданы не лезет.
– Наркотики везете? Литературы нет? Золота? Как нет, а это что? – зорко уловила цепочку под блузкой…
В Бресте поезд долго переформировывается. И вот свершилось: впервые за долгую мою жизнь я пересекаю границу любезного отечества».
Эмоциональна и запись от 3 сентября:
«Наконец-то я дорвалась до вымеченной мной продавщицы, которая занимается только мной. Она хочет одеть меня с ног до головы. С отлично разыгранным восторгом подбирает мне тона к лицу. И что с того, что я знаю: я стара как мир и она, как бы ни старалась, не может разглядеть во мне прежнюю Женюшу. Зато я проглядываю. Вдруг она возникает в зеркале за каким-то туманом. Правда, на ней бушлат ярославского политизолятора, но я каким-то фантастическим усилием воли заменяю его этим парижским тэйером. Это только секунда, но она дает мне горькое счастье. Вот как это выглядело бы, если бы это надеть на меня тогда…
– Цены астрономические, – восклицает по-русски Вася.
А бойкая продавщица уловила, смеется, повторяет „астрономик“, но услужливо разъясняет, что фирма готова ждать, если у месье и мадам нет сейчас с собой таких денег. Пусть мы оставим аванс, а они за это время подобьют элегантное пальто ватином, поскольку русские зимы так суровы. И охмурила. На все мы согласились, и теперь все Переделкино ахнет от моих обновок с Елисейских Полей».
Эта первая в ее жизни заграничная поездка стала для больной раком Евгении Семеновны большой радостью, скрасившей
Условное название КГБ.