Ириска и Звезда Забвения (адаптирована под iPad). Вадим Панов
не раз бывала в цирке и видела, что фокусники вытворяли с добровольными помощниками: прятали их в тёмные комнаты, запирали в сундуках, распиливали на части и даже переодевали!
– Вдруг он меня спрячет и забудет куда?
– Глупышка, – рассмеялся шпрехшталмейстер. – Захариус Удомо – величайший маг Прелести! Он никогда ничего не забывает. Иди скорее!
И буквально вытолкнул девочку на арену.
– Отлично! – провозгласил престидижитатор. – Помощница у меня есть!
В зале послышались разочарованные голоса, но они быстро стихли.
А Ириска, обрадованная тем, что сестра примет участие в настоящем цирковом представлении, громко засмеялась, захлопала в ладоши, услышала очередное недовольное: «Пс-с!» от семейства Выдриусов, затем короткое: «Пст!!» – решила, что ей делает замечание кто-то ещё, повернулась на голос, и… и замерла с открытым ртом и разведёнными для хлопка ладонями – в проходе между рядами стоял Дикий Страус.
Самый что ни на есть настоящий.
– Кто пустил в зал этих зверей? – злобно прошипела Ушастая Бетти, резко отвернувшись от щёлочки, через которую следила за зрительным залом. – Я спрашиваю: кто?!
– Может, они мороженое продают? – пропищал чей-то голос из груды клоунских велосипедов.
– Что?! – взревела Ушастая.
На этот раз ответом стала тишина.
За глаза Бетти называли Ушастой, поскольку она дрессировала летучих мышей и прочих ночных гадов, однако в лицо ей так говорить опасались, потому что тётка являлась главной помощницей Захариуса Удомо и имела право приказывать остальным циркачам. Во время представления Бетти разгуливала за кулисами в обтягивающем трико с ушами, но сейчас, поскольку её номер уже закончился, Ушастая стащила с головы капюшон, выставив на всеобщее обозрение редкие волосы до плеч, сальные настолько, что не было никакой возможности определить их подлинный цвет. В сочетании с расплывшейся от пота косметикой лохмы превращали неприятное лицо Бетти в отвратительную маску.
Отталкивающая внешность и мерзкий характер делали Ушастую грозой «Четырёх Обезьян», и циркачи боялись её почти так же, как Захариуса.
– Что это за звери? Откуда?
Униформисты испуганно прижались к стенам и выглядели так, словно проглотили языки – все одновременно, и потому Ушастая подозвала к себе усатого Ядоша Тубрича, главного дрессировщика цирка, которому не хватило скорости и умения вовремя спрятаться.
– Ядош!
Лицо несчастного исказила гримаса ужаса, но он сумел скрыть её, поскольку страшной хозяйке ночных гадов нравилось, когда ей улыбались.
– Да, Бетти? – Дрессировщик посмотрел на толстуху и попытался выдавить из себя усмешку. Получилось так себе.
– Ядош, кто пустил в зал эту курицу-переростка?
– Какую… э-э… курицу?
– Ты не видишь?
– Нет, Бетти, не вижу, – жалобно пропищал Тубрич, надеясь, что на этом его мучения завершатся.
– Так подойди и посмотри!
Дрессировщик подчинился, осторожно выглянул из-за