Не русские идут. Василий Головачев
Кто её прицепил и когда, Данилин вспомнить не мог, да это и не имело значения. Если бы не его экстрарезерв, видеокамера осталась бы необнаруженной, а его миссия – проваленной. Теперь надо было рассчитывать каждый свой шаг и каждый жест, потому что уничтожать «блоху» было нельзя. Это сразу показалось бы подозрительным тем, кто камеру активировал.
Двадцать четвёртого июня вошли в бухту Аванерсуак, на берегу которой распростёрся четырёхкилометровой полосой город Канак.
Данилин сразу почувствовал «запах» радиоактивности в бухте и вспомнил обзорную статью о Гренландии: в шестьдесят восьмом году прошлого века под Канаком разбился о льды залива американский бомбардировщик «Б-52» с ядерными бомбами, и радиоактивный фон здесь так и остался повышенным.
В сущности Канак, он же Туле, с населением всего в полторы тысячи человек, являлся факторией, а не настоящим городом. Лишь расположенная практически в черте фактории военно-воздушная база с отстроенными коттеджами для офицеров и придавала эскимосскому поселению видимость города.
Поскольку началось лето, туристам, прибывающим в Канак, не надо было предъявлять air attach, то есть разрешение на посещение города и авиабазы от датского посольства или командования базы, и Данилин порадовался этому обстоятельству: лишнее «засвечивание» перед контролирующими органами ему было ни к чему.
Он сошёл на берег в толпе оживлённых «макаронников» (итальянцы и на борту теплохода вели себя экспрессивно), осмотрелся и направился к мэрии Канака, чтобы честно оповестить местных чиновников о цели своего прибытия, а также попросить содействия.
Определив место установки «блохи», Данилин снимать её не стал, лишь изредка как бы невзначай прикрывал видеокамеру то локтем, то рукавом куртки, то бокс-офисом – чтобы наблюдатели привыкли к временной «слепоте».
В мэрии он щедро поделился своими грандиозными планами заготовок моржовой кости и китового уса, и ошеломлённые чиновники городка посоветовали ему обратиться в Сьорапалук, соседнее эскимосское поселение, жители которого охотились на моржей и тюленей.
– Транспорт дадите? – обрадовался «Фридрих Герберштейн», недвусмысленно доставая бумажник, туго набитый сотенными еврокупюрами.
Чиновники переглянулись, и один из них, лет шестидесяти, с аккуратной седой бородкой и бакенбардами, поманил гостя за собой.
На пороге небольшого одноэтажного здания мэрии с флагом Гренландии на коньке крыши он показал на двухэтажное красное строение на другой стороне площадки, на крыше которого висел уже датский флаг:
– Там есть офис туристической компании «Суиссун», которая организует восьмидневные походы в Сьорапалук. Присоединяйтесь к первой же группе, и вас отвезут в факторию на оленях.
– Сердечное спасибо, – сказал Данилин, протянув седобородому сотенную купюру. – Премного благодарен.
Его английский нельзя было назвать совершенным, ну так он и не был англичанином,