Не русские идут. Василий Головачев
бросил взгляд на гравидетектор: сила тяжести рядом с Опухолью не изменилась.
– Можете зависнуть прямо над ней? Не свалимся?
– Да не должны.
Наталья шевельнула джойстиком.
Вертолёт послушно приподнялся над Опухолью и завис в десяти метрах от её удивительно гладкой и ровной поверхности.
Поток воздуха из-под лопастей винтов бил по округлой вершине капли с большой силой, но она только вздрагивала и рождала серии мелких волн, похожих на прозрачную рыбью чешую.
– Что дальше?
– Надо взять пробу.
– Как?
– Я опущу пробоотборник, только надо опуститься ещё ниже.
– Без проблем. Только как вы возьмёте пробу, если у этой капельки гигантское поверхностное натяжение?
– Попробуем. В случае чего рвите когти!
Наталья улыбнулась.
– Рвать когти не придётся, «Каштанка» – мощная и быстрая машина. Я на ней даже фигуры высшего пилотажа могу продемонстрировать.
– Надеюсь, высший пилотаж нам не понадобится.
Мирослав пробрался в отсек с прилипшими к окнам геологами, достал пробоотборник для жидкостей – длинный цилиндр из прочного стекла, с особым механизмом, использующим принцип разницы давлений.
– Помочь? – предложил Дядька, оторвавшись от созерцания Опухоли.
– Сам справлюсь. – Мирослав подумал. – Вообще-то подержите меня, пока я буду опускать стакан.
– Может, лучше подойти на лодке с моря?
– И с моря придётся, и сверху надо, чтобы сравнить показания.
– Надевай сбрую.
Мирослав хотел отказаться, так как сбруей называлась специальная альпинистская обвязка, позволяющая человеку смело высовываться из окон высотных зданий или из летательных аппаратов во время монтажных работ на высоте, но проявлять смелость в таких делах, даже на глазах у симпатичной девчонки, было не резон, и он подчинился.
Крикнул в проём двери, связывающей кабину и отсек:
– Наташа, ниже!
Вертолёт опустился на три метра ниже, едва не касаясь поверхности Опухоли колёсами шасси.
Мирослав открыл дверцу грузового отсека, высунулся по пояс, опустил вниз на тросике цилиндр пробоотборника.
Вспомнился прочитанный в детстве роман братьев Стругацких «Пикник на обочине». Исследователи таинственной Зоны в романе тоже опускали на тросах механизм захвата, собираясь вытащить из Зоны разного рода артефакты, но тросы начали обрастать каким-то пухом, и их пришлось бросить.
Мирослав представил эту картину, нервно хихикнул и усилием воли отогнал воспоминание.
Пробоотборник коснулся гладкой подрагивающей поверхности водяной горы.
И… ничего не произошло!
Дно цилиндра упруго подскочило, пшикнув пневмозаборником.
Собравшийся в случае проявления неких злых сил бросить трос, Кожемякин перевёл дух, вытащил цилиндр, озадаченно потряс.
– Пустой…
– Попробуй ещё раз, – посоветовал Веллер-Махно.
– Поверхностное