Марципан. Антон Локк
что оставалось, потом снова много откусывала и долго жевала, расплываясь в широкой улыбке. Она была пьяненькой совсем, хихикала изредка.
Я стоял в дверном проёме и смотрел на неё. Ощущение, схожее с приступом острой диареи. Где-нибудь в кинотеатре во время начальных титров. Нужно бежать, но за билет-то я заплатил, рекламу уже посмотрел, и попкорн с колой оставить некому, потому что я пришёл один. Басы сотрясают внутренности, яркие картинки сбивают мысли, слегка бросает в пот, – этот банан мне напоминал мой член, который сквозь её улыбку и хихиканье становился всё короче и короче.
– Тебе пора идти, – говорит она.
– Куда? – отвечаю уже не я.
– Не знаю. Скоро приедет Дамир, и тебе с ним лучше не встречаться.
– Кто такой Дамир?
– Мой парень.
– Ясно. Хочешь вина? – я протянул ей бутылку.
– Нет, у меня своё, – она подняла с пола чайную чашку.
– У нас же бокалы есть, – с неким стыдом сказал я.
– Да ну их, – она хихикнула. – Из чашки удобнее.
– А почему мне лучше не встречаться с…?
– С Дамиром. Он ревнивый очень.
– И давно вы… вместе?
– Два месяца, – она хихикнула, выдавила остаток банана и с довольным видом положила его в рот, после чего сделала глоток из чашки.
– А почему я только сейчас об этом узнаю?
– Не знаю, – она чавкала и улыбалась. – Наверное, нужно было убедиться в том, что это серьезно.
– А ты не могла мне об этом немного раньше сказать? Я же позавчера билеты купил.
– Перестань ныть.
– А что с билетами?
– Я их себе оставлю. Мы поедем с Дамиром. Твою визу я положила в сумку, если что. А с деньгами разберёмся потом.
– Ясно.
– Ну, ты давай, не тормози, – она выровнялась в кресле и показала на сумку. – Там всё, что осталось.
– В каком смысле, что осталось? – я не понимал.
– Ну, – ей похоже было неуютно, – Дамир увидел твои вещи, психанул и выбросил их. Извини, пожалуйста.
– Ага. Давно выбросил?
– Сегодня утром. Скорее всего, поэтому я и прошу тебя уйти сегодня.
– Ладно. Я пойду.
– Конечно. Пока.
– Пока. Мм… Ксюш.
Я вышел из квартиры и громко захлопнул за собой дверь. В руках было вино, которое я так долго подбирал в магазине, и лёгонькая спортивная сумка с вещами.
Мы прожили с Ксюшей два года вместе. До этого дня я не знал, что у неё есть какой-то Дамир. Было даже обидно. Если бы я знал, тоже, наверное, завёл бы себе кого-нибудь. Или не завёл бы, – не знаю. За последние полгода мы очень отдалились друг от друга, и я почему-то решил, что помолвка могла всё исправить. Глупость. Я стукнул себя кулаком по лбу.
Мы жили в квартире её бабушки. Въехали туда сразу после того, как она умерла, на следующий день после похорон. К тому моменту мы встречались уже полгода. Ксюша бабушку не любила, поэтому очень ждала, когда сможет забрать себе её квартиру. А мне бабуля очень нравилась. Не нравился только её запах, запах старушки, который ещё долго оставался после неё в квартире. Помню, как весело было делать ремонт. С Ксюшей, друзьями. Я уютно всё обставил, Дима подарил картины… Дамиру должно понравиться.
Я дошёл до первого этажа, когда понял, что картины Димы всё же нужно забрать, но решил оставить это на потом. Тем более Ксюше они никогда не нравились, а за рамой одной из них я прятал заначку на чёрный день. Главное, чтобы они нравились Дамиру, думал я, иначе он выбросит их. И черепаха. Точно, черепаху нужно было забрать. Интересно, а какой он, этот Дамир?
Солнце уже почти зашло, но всё ещё слегка окрашивало соседний дом. Я поздоровался с соседкой, которая каждый вечер в это время выгуливала ши-тцу Кармен. Имя собачке, мне кажется, совсем не подходило, потому что она очень любила кувыркаться в лужах, в грязи, в кошеной траве, а Кармен – имя слишком гордое для такого непослушного животного. Соседка кивнула мне в ответ и улыбнулась. Я улыбнулся тоже и нагнулся, чтобы погладить собаку.
Прямо по дороге к нашей старой хрущёвке стояли мусорные контейнеры. Я всё понял, когда увидел их, и пошёл искать в них свои вещи, будто унижений для меня было недостаточно.
На краю одного из трёх заваленных доверху контейнеров висела моя рубашка. Я обрадовался. Моя любимая. Я открыл сумку, а в ней по сути ничего и не было, кроме туалетной воды, которую мне подарила Ксюша и которой я никогда не пользовался, моей любимой чашки и двух футболок, – их Дамир мог принять за Ксюшины и пощадить. Там было ещё немного какого-то барахла, а главное – зубная щётка, не моя, Ксюшина, которую она совсем недавно завела специально «для чистки языка». Чем же Дамир будет чистить зубы, думал я, если его дешёвая зубная щётка у меня?
Я бросил рубашку в сумку, не став проверять, целая она или нет, и начал рыться в отходах. Картофельная кожура прилипала к рукам,