Свободу попугаям!. Ирина Лукницкая
в свои семьдесят пять была неплохим, можно даже сказать, продвинутым компьютерным пользователем, и в свободное от пестования Валерика время сиживала в Интернете на форумах, откуда, собственно, и почерпнула информацию о курсах ультрафиолетового облучения для рахитиков, а также сведения о режиме сна и бодрствования, предписанном попугаям.
Однажды на сайте клуба любителей попугаев она прочла занятную статейку одного специалиста. В ней рекомендовалось выпускать пернатое существо на волю трижды в день по полчаса – якобы этого времени вполне достаточно «для разминки затёкших крылышек». Но не этот, в сущности, банальный совет покорил мечтательную натуру Варвары Ильиничны. Её зацепила справедливая и очень колоритная фраза автора публикации, человека, по всей видимости, так же как и она, не лишенного здорового романтизма: «И всё-таки прогулка вашему питомцу прежде всего нужна для ощущения внутренней свободы и напоминания ему, а также всем любителям домашних животных, что попугай в клетке – это благороднейшая учёная птица, а не какой-нибудь грызун с уровнем интеллекта растения!» От мысли, что лично она, не в пример некоторым (давняя приятельница много лет подряд держала скучных белых крыс), в качестве питомца избрала для себя чистокровного ожерелового попугая, на неё накатывала волна невероятной гордости. Правда, тут со стороны нашей героини имеется небольшая неточность: Валеру она вовсе не выбирала, Валеру ей подарили на семидесятилетний юбилей. От громких слов в адрес любимца пожилая женщина вдруг почувствовала, как у неё распрямляется больная спина, и весьма удивилась: надо же, оказывается, распирающая изнутри гордость иногда действительно может окрылять! Фраза о внутренней свободе попугаев настолько пришлась ей по вкусу и запала в душу, что бабуля распечатала текст на принтере, старательно вырезала из него искомую выдержку, подчеркнув красным комбинацию слов: «благороднейшая и учёная птица», и прилепила бумажку на дверцу допотопного холодильника. Естественно, совет знатока об оптимальной продолжительности попугаичьих прогулок также был взят старушкой на заметку.
После каждого тридцатиминутного моциона дисциплинированный «мальчик» возвращался на место по первому же зову хозяйки. Его давно не надо было загонять в клетку мокрым полотенцем. А по молодости-то, бывало, приходилось. Его депортация в клетку обычно сопровождалась длинным заклинанием, которое попугай многократно вслед за Варварой Ильиничной повторял слово в слово: «Я кому сказала, иди на место!» Повторял он это ворчливым, а бывало, и истеричным голосом, полностью сохраняя принудительно-рекомендательную интонацию наставницы. Порою ей казалось, что мальчик просто издевается над ней. Однако по мере взросления питомца в муштре полностью отпала необходимость, поскольку до Валеры, наконец, дошло: к чему лишний раз огорчать хозяйку? В общем, в какой-то момент они оба перестали скандалить и браниться. Да, безусловно, питомец Варвары Ильиничны отличался