Тьмать. Андрей Вознесенский

      Мир – не хлам для аукциона.

      Я – Андрей, а не имярек.

      Все прогрессы —

      реакционны,

      если рушится человек.

      Не купить нас холодной игрушкой,

      механическим соловейчиком!

      В жизни главное – человечность —

      хорошо ль вам? красиво? грустно?

      Выше нет предопределения —

      мир

      к спасению

      привести!

      …

      «Извиняюсь, вы – певец паровозов?»

      «Фи, это так архаично…

      Я – трубадур турбогенераторов!»

      Что за бред!

      Проклинаю псевдопрогресс.

      Горло саднит от тех словес.

      Я им голос придал и душу,

      будь я проклят за то, что в грядущем,

      порубав таблеток с эссенцией,

      спросит женщина тех времён:

      «В третьем томике Вознесенского

      что за зверь такой Циклотрон?»

      Отвечаю: «Их кости ржавы,

      отпужали, как тарантас.

      Смертны техники и державы,

      проходящие мимо нас.

      Лишь одно на земле постоянно,

      словно свет звезды, что ушла, —

      продолжающееся сияние,

      называли его душа.

      Мы растаем и снова станем,

      и неважно, в каком бору,

      важно жить, как леса хрустальны

      после заморозков поутру.

      И от ягод звенит кустарник.

      В этом звоне я не умру».

      И подумает женщина: «Странно!

      Помню Дубну, снега с кострами.

      Были пальцы от лыж красны.

      Были клавиши холодны.

      Что же с Зоей?»

      Та, физик давняя?

      До свидания, до свидания.

      Отчуждённо, как сквозь стекло,

      ты глядишь свежо и светло.

      В мире солнечно и морозно…

      Прощай, Зоя.

      Здравствуй, Оза!