Небеса ликуют. Андрей Валентинов
предлог поговорить о Колокольце.
– Что касаемо мессера Галилея, то тут все просто. Папа Урбан постарел, и возле его престола началась обычная грызня. Галилей принадлежал к одной партии, его враги – к другой. А тут подвернулся прекрасный повод: столь любезные вам господа протестанты в очередной раз завопили, что Святая Католическая Церковь слишком открыто поддерживает учение Коперника. Кое-кто испугался, а кое-кто сообразил, что это неплохой предлог свалить соперника. Френсис Дрейк, не к ночи будь помянут, как-то повесил на рее королевского шпиона Даути – якобы за чернокнижие. Ветер не тот наколдовал! Ну и, наконец, Бруно…
Вновь вспомнилась площадь Цветов. Я вдруг сообразил, что вечером совершенно свободен, а синьорина Коломбина наверняка приняла меня за зануду, не любящего театр…
– Бруно сожгли не за его астрономические штудии и даже не за сатанизм, которым он, к сожалению, увлекался в молодые годы. Он был участником одного политического предприятия, задуманного очень широко. В Венецию он приехал, конечно, не для того, чтобы давать уроки мессеру Мочениго. Но власти Святого Марка оказались начеку. Потому мы и выжидали почти восемь лет, надеясь договориться. Однако Ноланец был непреклонен, к тому же его главная политическая идея слишком опередила свое время…
Кажется, мессер Гарсиласио хотел что-то спросить, но я поднял руку:
– Хватит! Диспут окончен, мессер римский доктор. Теперь о вас. Вы не были искренни со следствием, а мне, как я уже говорил, нужна прежде всего искренность. Придется прибегнуть к одному из способов, чтобы ее добиться.
– К велье? – Он попытался засмеяться, но вместо смеха я услыхал что-то напоминающее хрипение. Велью ему, кажется, демонстрировали. И только. Оно и к лучшему, мне ни к чему калека.
– Всему свое время, сьер Гарсиласио, всему свое время. В одной умной книге написано, что для полного просветления, для лицезрения Рая, следует вначале увидеть Ад. Вы его увидите, причем очень скоро.
Наши глаза встретились, и я почувствовал, как сквозь юношескую браваду начинает проступать страх. На миг мне стало жаль этого мальчишку. Хотя почему мальчишку? Он младше меня всего на девять лет и, конечно, считает себя взрослым мужем, если решился поднять руку на Церковь. За все надо платить.
– У вас, как здесь заведено, было два следователя – злой и добрый. Сейчас к ним прибавился третий – очень злой. Можете снова посмеяться, сьер еретик.
Смеяться он не стал, даже не пытался. В темных глазах плавал ужас.
Ягуар не знает жалости. Он может поиграть с добычей – до поры до времени. Добыче начинает казаться, что ее приняли в игру…
Напрасно!
4
– Надо поспешить, отец Адам. Вечерня вот-вот начнется.
Ах, да!
Вот так и впадают в ересь! В последний раз я был на вечерне неделю назад. Правда, это была очень напряженная неделя…
– Мы были бы счастливы, если бы вы, отец Адам, участвовали в сослужении.
Я чуть не отказался, но вовремя