Царствование императора Николая II. С. С. Ольденбург
положение России на рубеже XX в. могло бы считаться в общем удовлетворительным, если бы к тому времени не начал проявляться все отчетливее глубокий внутренний недуг, подтачивавший сельское хозяйство, которым жило свыше четырех пятых населения страны. Промышленность, хотя и переживала кризис после периода бурного роста, продолжала развиваться; доходы государства увеличивались; железнодорожная сеть разрасталась, Сибирская дорога строилась с исключительной быстротой. Но все громче раздавались голоса, указывавшие на угрожающее положение русской деревни.
Россия считалась житницей Европы. Широкая полоса ее земли – черноземная область – отличалась исключительным плодородием. Русское хозяйство в целом сделало за последнее десятилетие огромные шаги вперед. И тем не менее в центральных областях России, в самой сердцевине государства, каждый неурожай грозил вызвать голод, требующий широкой помощи от государства. В Западной Европе таких явлений не было уже давно; а если в Индии, в Китае бывало много хуже, – это не могло никак служить «утешением»: ведь во всех других отношениях Россия стояла неизмеримо выше «азиатских» условий.
За границей зачастую были склонны приписывать эти угрожающие явления русским земельным порядкам, причем упорно держалась легенда о том, будто в России вся земля принадлежит помещикам, которые, мол, отбирают у крестьян чуть ли не весь урожай! На самом деле картина была совершенно иная – едва ли не прямо противоположная.
В 50 губерниях Европейской России – где проживало свыше 3/4 населения империи – было огромное преобладание крестьянского землевладения и землепользования. На бумаге крестьяне имели около 40 процентов всей площади; в действительности их доля была еще несравненно больше, так как казне принадлежали главным образом леса и неудобные земли, и, если их отбросить, у казны оставалось всего несколько миллионов десятин удобной земли. Удельные земли составляли заметную величину только в одной губернии (Симбирской). Уже при отмене крепостного права к крестьянам отошло более половины всех удобных земель; за сорок лет неуклонно продолжался переход земель от дворян к крестьянам и лицам других сословий. В начале XX в. крестьянам принадлежало свыше 160 миллионов десятин земли – более чем на три четверти удобной; дворяне имели 52 миллиона (около половины – леса и неудобные земли); а все другие владельцы (купцы, иностранцы, города, акционерные кампании и т. д.) – около 30 миллионов (преимущественно удобных земель).
В 22 губерниях – почти во всей черноземной полосе – более половины всей земельной площади принадлежало крестьянам, местами до 80 процентов. К этому надо еще прибавить, что казенные и удельные удобные земли и значительная доля частновладельческих находились в аренде у крестьян. Подобного преобладания мелкого крестьянского хозяйства над крупным не было ни в Англии, ни в Германии, ни даже в послереволюционной Франции. Россия была страной мелкого крестьянского хозяйства. Большие имения были островками