Танцы в ночи. Магия любви. Анастасия Славина
серебристой луны вылила ее на худое, бледное лицо. Она слишком похожа на мальчишку, подумал Стефан, и одернул себя. Когда до глотка оставались считанные секунды, он вдруг понял, что не хочет его делать.
Неужели это происходит снова?
София склонилась, чтобы зачерпнуть еще воды, и Стефан заставил себя сосредоточиться на ее тонком белом запястье – которое можно так легко обхватить ладонью – и, наконец, растопить холод внутри себя.
А лучше присмотреться к ее губам. Тонкие, но такие нежные на вид, словно шелк. Стефан подался вперед, не отдавая себе отчета, что делает, только краешком сознания уловил – София замерла, испуганная, но уже подвластная ему. Он провел языком по ее губам – да, нежные и мягкие – а потом двинулся глубже. Его рука легла на ее колено и медленно заскользила выше. Словно находясь под гипнозом, София глубоко и часто дышала. Она позволила ему это. Значит, позволит и все остальное.
Свободной рукой Стефан проник ей под майку. Едва слышный щелчок застежки – и шлейки лифчика скользнули с ее плеч. Сердце Софии бешено колотилось, и теперь маленькие груди, освобожденные от бюстгальтера, откликались на каждый удар сердца, призывно приподнимая легкую ткань майки.
Он чувствовал, как под кожей, пытаясь отыскать выход, билось человеческое тепло. Он жаждал дать ему выход, насытить себя – но не мог. Он больше не хотел тепла никакой другой женщины, кроме той, чей запах лишал его рассудка.
Стефан в гневе отпрянул. Потом вскочил на ноги и метнулся в чащу леса.
Глава 4
Огневка
В то утро ей снились беспокойные сны. В основном это были короткие вспышки, фрагменты воспоминаний: пустые коридоры офисного здания, крыса, остервенело кусающая прутья клетки, черные ворота, оплетенные паутиной, фотография Илоны на гранитной плите. Влада видела себя маленькой, тонущей в воде, и взрослой, с ядовитой улыбкой, заляпанной смородиновым соком.
Последний сон был коротким и ярким. Влада словно издалека наблюдала, как Илона бежала к Белой даче: луна освещала ее испуганное лицо, по белоснежному платью скользили синие тени. Влада не видела, от кого убегала сестра, не слышала ни звука, кроме шуршания камней под туфельками Илоны, но ощущала, что преследователь где-то рядом: за поворотом, за чернеющими стволами елей – или прямо за ее спиной.
Влада оглянулась, пытаясь понять, откуда исходит это странное притяжение. Никого. Тогда она окликнула Илону – и с ужасом обнаружила, что не Илона, а она сама стоит посреди дороги в подвенечном платье…
Влада, вздрогнув, проснулась.
Было темно, лишь тонкая полоса лунного света пробивалась сквозь узкую щель запахнутых штор. Но пусть глаза не могли видеть, другие органы чувств безошибочно подсказали: в спальне она не одна.
– Кто здесь? – вполголоса спросила Влада, одинаково не желая услышать в ответ и тишину, и чей-то голос.
– Не бойся, сестренка, это я, – раздалось совсем рядом, и сердце больно и сладко заныло.
– Марк…
Влада привстала, но мягким движением он снова опустил ее на подушку