Модус на пространстве текста. Монография. Олег Копытов
публицистика (которую мы в определенном смысле синонимизируем с журналистикой), по А. А. Волкову, в чем мы здесь с ним совершенно солидарны, имеет такие сущностные признаки своей сферности. «Публицистические сочинения представляют собой произведения по самым различным вопросам, адресованные широкой публике, не имеющей специальной подготовки, и основная цель их состоит в создании и организации общественного мнения… Начиная с XVIII века журналистика как особая форма публицистики приобретает функции: периодического информирования о новостях, научной, литературной и политической критики и популяризации знания» [Там же, 40].
И, наконец, скажем о том, в каком смысле в нашем понимании сфера публицистики не совпадает со сферой «средства массовой коммуникации». Сегодняшняя сфера массовой информации как производство, продуцирующее новости, характеризуется коллективным авторством. А кроме того, «Массовая информация характеризуется совокупным образом ритора, который создает у получателя иллюзию отсутствия идеологии и объективности информации» [Там же, 42].
В качестве пространства, места, где публикуются произведения по самым различным вопросам, в основном политики, экономики и культуры, хотя и самым разным иным, адресованные широкой публике, не имеющей специальной подготовки, СМИ и сфера публицистики совпадают. Но публицистика, особенно страстная, «горячая», в отличие от журналистики – дело глубоко индивидуальное.
Генерирующий взгляд на словесность представлен в ряде работ Т. В. Шмелевой [Шмелева 2000; 2002; 2003а; 2003б; 2003в; 2005]. Обобщающей является статья «Словесность в свете интеграции и дифференциации» [Шмелева 2005]. Прежде чем процитировать сам взгляд на сферы речи и виды словесности, стоит сказать, как проф. Шмелева определяет словесность и как рассматривает ее генезис и сегодняшнее возвращение понятия-термина в актуальную плоскость.
По Т. В. Шмелевой, словесность – совокупность всех словесных произведений (текстов), известных национальной культуре [Шмелева 2005, 70] (то есть это определение лежит в русле понимания словесности Ю. В. Рождественским). Традиция теории словесности в таком интегральном виде сложилась в русской науке в конце XVIII века. Однако уже во второй половине XIX века в центр филологического внимания выдвигается словесность изящная (художественная литература), и в определенной степени этот объект доминирует в отечественной филологии с тех пор и до сего дня. XX век прошел под спудом явления, называемого Т. В. Шмелевой двоичной парадигмой филологии, то есть четкого разделения на язык и литературу, причем под последней понималась практически только литература художественная. Эта двоичная парадигма нашла свое отражение и в школьном и в вузовском преподавании, и в научных номенклатурах и прочих институциональных явлениях, и, разумеется, в теоретических трудах. Но с 1970-х годов ощущается