Мой дорогой демон. Эвелин и Элис Дейл
моя. Следом за ней идут гостевые комнаты, далее, как вы уже могли заметить, мой кабинет, куда никому не дозволено заходить без моего разрешения. Все книги, что вы видите здесь, нельзя трогать, но в вашем распоряжении находится великолепная библиотека, некогда собранная мной. Великие произведения, самое подходящее чтение для вас – это первая дверь от лестницы у входа. В те дни, когда мне будет необходимо отлучиться, роль хозяина в замке выполняет мой управляющий Марку. Если возникнут проблемы, то он поможет вам. В иное время вы можете полностью рассчитывать на меня. Обо всех выездах с территории будьте любезны докладывать мне лично, а если дело не терпит отлагательств, что же… – он с деланным сожалением вздохнул, обратив внимание на всю безысходность таковой ситуации, – вам придется подождать.
Напряженно слушая его, Илинка невольно передернула плечами от того, что каждое сказанное супругом слово походило на речи священника, продолжавшего оплакивать ее сломленную молодость. Однако Бужора явно не интересовало то, каким образом его жена воспримет озвученные правила, ведь все, что требовалось от нее – это их неукоснительное соблюдение.
– И сразу же после ужина вам придется отправиться в свою спальню, где вы будете находиться до тех пор, пока я не позову вас. Помимо всего прочего выходить из комнаты в ночное время не дозволяется.
– Я услышала все сказанное вами, но посмею предположить, что… – девушка даже смиренно потупила взор, но голос ее звучал четко и спокойно, – моя мать немного ошиблась в выборе моего подвенечного платья. Мне больше к лицу был бы сейчас наряд рабыни, – старик резко вскинул на нее ошарашенный взгляд, но Илинка не смотрела на него. – Вы мой супруг или надзиратель? Я проявлю уважение к вашим правилам, но разве я пленница в вашем замке, совершенно не похожем на место, которое я смогла бы назвать домом? Прошу прощения… – она отступила назад, когда старик вдруг поднялся, оскорбленный поведением супруги. Ее темный взгляд схлестнулся с его разъяренным. Дурак бы не понял того, на что намекала эта дерзкая девчонка, скрывавшая острый язык за напускной маской смирения. Ноздри мужчины широко раздувались, а взгляд, пожалуй, впервые за время беседы отражал хотя бы какие-то эмоции. Бужор походил на коршуна:
– За вашу дерзость я могу позволить себе лишить вас большего, нежели то, о чем мы сейчас говорили, – он зашипел, угрожающе глядя в лицо той, что осмелилась оскорбить его своей непокорностью, – но вскоре вы поймете, что в моем доме лучше знать меньше, ложиться раньше, а спать крепче.
– Я и не думала вам перечить, но…
– На первом этаже кухня и комнаты слуг… – и он вновь прервал ее. Бырцой продолжил рассказывать совсем спокойно и беспечно, будто бы в нем не было ярости секунду назад. Илинка ощутила, как волна негодования сменялась презрением, зарождавшимся где-то в самом сердце. – А чердак и подвал не место для такой доамны, как вы. Надеюсь, мы поняли