По следам Листригонов. Сергей Крупняков
и не дождался. Пришлось швартоваться на бетонную тумбу, и на брошенный временно якорь. И люфт, конечно же, был больше чем обычно. Подул Африк. И меня, довольно близко подтянуло к причалу. И вдруг вижу (а дело было под вечер) на всех парах несётся «Беркут», и явно хочет что-то доказать своей скоростью.
– Интересно, – только и успел вымолвить Виктор.
– Интересно, – ещё раз повторил он. И в следующий момент «Беркут» втиснулся на «своё законное место». Слегка пошарпав и себя, и «Гикию».
Я стоял с сыном на носу. По общепринятой на море традиции, мы, схватив багры, чуть притормозили катер. И, конечно же, были уверены в том, что услышим в ответ нечто вроде: «спасибо, братишка» Но как гром среди ясного, Балаклавского неба, пронеслось.
– Ты, мудило, куда влез! Это наше место!
Это кричал совершенно незнакомый мне человек. Явно не трезвый. И в окружении, как сказал бы дядя Толя, «мордатых». Явно упиваясь своей значимостью. Я посмотрел на пассажиров «Беркута». Два-три морячка, тупо смотрят под ноги. Женщины. Дети.
– Может, для начала представитесь, – ответил я, с трудом сдерживая гнев.
– Я начальник… И тут пошла такая тирада, что при всём желании, я никак не могу привести её дословно. Я увидел: сын стоял рядом, и так сжал багор, что детские пальцы стали белые, на фоне оливкового древка.
Я взял сына за руку.
– Да что ты с ним базланишь? – Это донеслось из рубки катера. Всё та же золотая цепь. Всё тот же «светлый образ». – В понедельник пару звонков, и решим проблему!
«Начальник» выпрыгнул на причал. Пока забитые матросики швартовались, он, на прощание, выдал:
– Ещё раз встанешь на наше место…
Вспомнился Шура балаганов. И его знаменитый поединок с Паниковским. Под тупые и усталые вопли «а ты кто такой?»
Я конечно промолчал. Просто от стыда промолчал. Стыдно было перед детьми, что выходили из катера, перед женщинами.
– Да я бы его задушил за такое, – услышал я сзади голос. – Если бы меня так при сыне…
Кто это сказал из ребят, не помню, но помню точно: большого труда мне стоило сдержаться.
Но вот и девятое октября подкралось незаметно. С утра на юге клубились тёмные тучи. Но все предупреждения о шторме казались ложные: так уже бывало.
И всё же Виктор вызвал меня с утра.
– Приходи, брат, не ленись. Было предупреждение. Штормовое. Так что перетянуться не мешает.
Мы с моей Валентиной, уже часов в восемь, были на месте. Небо слегка хмурилось. Накрапал дождь. Мужики уже собрались на пристани и нервно поглядывали на юг. Туда, откуда, обычно Левант приносил свои суровые сюрпризы. Они курили, и редкие порывы ветра срывали пепел с их дымящихся сигарет.
Мы оттянули подальше «Гикию». Никогда ещё у меня не было столь надёжной швартовки: три толстых каната, метров по сорок каждый, и мертвяки килограмм по пятьсот.
Я хорошо представлял себе зеленоватую воду на дне. И нержавеющий трос, и бетонные мертвяки, и канаты, привязанные булинём в самом надёжном месте. Я определённо был спокоен. Булинь, или беседочный узел, был стопроцентно