Сестры лжи. К. Л. Тейлор
штукатуркой под бирюзу украшены молитвенными флагами и китайскими фонариками. На том конце зала стоит громадный деревянный стол с внушительным золотым черепом посредине; справа от него я вижу бронзовый гонг, а слева выстроились церковные свечи на золотистых тарелочках. Под потолком стелется белесый дым, которым курятся десятки благовонных палочек, зажженных перед черепом; воздух словно загустел от пряного аромата жасмина.
– А вот и я. – Пригнувшись, Айзек минует дверную притолоку, внося в зал поднос, весь уставленный дымящимися металлическими чашечками.
Присев на корточки, он в первую очередь предлагает напиток Линне. Та аж расцветает и, выпрямив спину, милостиво ему улыбается, но тут же, словно спохватившись, прикусывает нижнюю губу. Ал, будто не веря происходящему, медленно разворачивается ко мне и делает во-от такие глазищи. За все семь лет, что мы с Линной общаемся, та ни разу не реагировала на мужчину подобным образом. Ее типичная реакция на мужика предполагает немедленную настороженность, после чего следует очередь саркастических замечаний, да и вовсе оскорблений, замаскированных под остроты. За все время нашего с ней знакомства она поддерживала отношения лишь с двумя парнями: один был старостой университетского кружка социалистов (с ним Линна ходила примерно полгода, после чего они расстались по неведомым причинам), а вторым был какой-то голландец, с которым она познакомилась на занятиях йогой после нашего переезда в Лондон. Впрочем, у них все закончилось уже через три месяца, когда он уехал обратно в свою Голландию. Ал клянется, что этот тип разбил Линне сердце, но на самом деле наша подруга никогда не обсуждает свои переживания. Даже с Ал. В отличие от нас троих, готовых на людях ковыряться в собственных сердечных скорбях до посинения, Линна отказывается обсуждать свою личную жизнь. Не человек, а репчатая луковица: поскреби ей поверхность, а там опять слой шелухи.
Айзек идет к Дейзи, где тоже присаживается на корточки, выставляя поднос. Та забрасывает свою гриву за спину и расправляет лопатки, беззастенчиво демонстрируя декольте. Она и не пытается спрятать влечение; помилуйте, с какой стати? Если Дейзи интересует какой-либо мужчина, она сразу дает это понять, а с ее длинными блондинистыми волосами, узкой талией и крепенькими сиськами мишень будет поражена в девяти случаях из десяти. В отличие от нас, ее ни разу не бросали. Она будет вываживать мужика до тех пор, пока не подсечет, но проделает это с закрытым забралом, не позволит сделать себе больно. Думаю, не надо быть психологом, чтобы догадаться, откуда растут ноги у такого поведения: мамочка оставила ее наполовину сиротой в возрасте шести лет.
А вот Ал, принимая чашку чая, лишь клюет подбородком. Айзек что-то говорит – я не разобрала, что именно, – Ал вдруг заходится смехом и делает жест, мол, «дай пять!». У меня будто обручем стягивает живот, когда Айзек поднимается и идет в мою сторону. Сама не знаю почему, но этот вполне привлекательный мужчина вызывает у меня чувство беззащитности или как минимум собственной неловкости. Во рту прямо-таки пересыхает, пока я готовлюсь обменяться с ним парой слов.
– Привет,